Робин С. Шарма   "Монах, который продал свой «феррари»

Мы все пришли в этот мир по какой‑то особой причине. Перестань быть пленником твоегопрошлого.Стань архитектором своего будущего.

1 часть

 
ГЛАВА ПЕРВАЯ

Моему сыну Колби,

который каждый день напоминает мне

о всем хорошем, что есть в нашем мире.

Да благословит тебя Господь.

Знак к пробуждению Жизнь для меня — это не свеча, это горящий факел, данный мне на время, и я хочу, чтобы он горел как можно ярче, прежде чем я передам его будущим поколениям.

Джордж Бернард Шоу Он просто рухнул на пол в переполненном зале суда. Он был одним из самых авторитетных адвокатов в стране. Он в равной степени прославился как своими итальянскими костюмами по три тысячи долларов каждый, облекающими его упитанное тело, так и чередой с блеском выигранных процессов. А я застыл на месте, оцепенев оттого, что происходило на моих глазах. Великий Джулиан Мэнтл был сейчас низведен до уровня жертвы и корчился по полу, как беспомощный младенец. Его покрытое потом тело вздрагивало, как у умалишенного.

Все происходящее потом виделось мне как в замед‑ленной съемке. «О Боже, С Джулианом плохо!» — вскрикнула его помощница, указывая нам на ошеломляющую очевидность происходящего. Судья выглядела растерянной и что‑то быстро говорила по телефону, специально установленному для нее на случай чрезвычайных обстоятельств. Я же просто застыл, потрясенный. Пожалуйста, не умирай, старый дуралей. Тебе еще рано выходить из игры. Ты не заслужил подобной смерти.

Судебный исполнитель, неподвижно сидевший до этого, как набальзамированный истукан, ринулся в бой и стал делать искусственное дыхание поверженной легенде правосудия. Рядом склонилась помощница, ее длинные светлые кудри свесились над багровым лицом Джулиана. Она нашептывала слова утешения, которые он, конечно же, слышать не мог.

Я знал Джулиана семнадцать лет. Когда мы познакомились, я был молодым студентом юрфака, и один из его партнеров нанял меня на летнюю практику. Джулиан к тому времени уже был блестящим адвокатом, человеком красивым и бесстрашным, грезившим о собственном величии. Он был восходящей звездой своей фирмы, ему прочили блестящую карьеру. Помню, как однажды я засиделся допоздна на работе и, украдкой заглянув в его роскошный угловой кабинет, обнаружил там на массивном дубовом столе рамку с высказыванием Уинстона Черчилля. Эта цитата многое говорила о том, что за человек был Джулиан.

Убежден, что сегодня мы — хозяева своей собственной судьбы, что нам по силам превозмочь испытания, которые выпали на нашу долю; что преодолеть бремя трудов и страданий мне по плечу. И пока мы свято верим в наше дело и наша воля к победе несгибаема, победу у нас не отнять.

И поступки Джулиана не расходились со словами. Выносливый, энергичный и напористый, он был готов работать по восемнадцать часов в сутки ради успеха, который, по его убеждению, и был его предназначением. До меня доходили слухи, что его дед был известным сенатором, а отец очень авторитетным федеральным судьей. Было видно, что Джулиан вырос в зажиточной семье и что на своих плечах, облаченных в пиджак от Армани, он нес надежды и ожидания своей семьи. Но должен признать: он сам выбирал свою дорогу. Он был настроен все делать по‑своему — и любил устраивать представления.

Театральные выходки Джулиана в зале суда не сходили с первых страниц газет. Богатые и знаменитые стекались к нему толпами в поисках превосходного юриста, нахрапистого, блестящего тактика. Его поведение вне зала суда, безусловно, тоже было всеобщим достоянием. На нашей фирме ходили легенды о его ночных визитах в лучшие рестораны города с молодыми и сексапильными фотомоделями и о его бесшабашных пьяных оргиях с компанией любивших поскандалить брокеров, именуемой им «моей подрывной командой».

В то лето он выступал в качестве защитника в одном сенсационном деле об убийстве. Не могу толком понять, почему именно меня он выбрал своим помощником. Хотя я закончил юридический факультет Гарварда, alma mater Джулиана, я, безусловно, не был самым толковым практикантом на его фирме, а мое генеалогическое древо не содержало голубых кровей. Недолго прослужив в Военно‑морском флоте, мой отец всю оставшуюся жизнь проработал охранником в местном банке. А моя мать выросла без особого шика в Бронксе.

И все же он выбрал именно меня из целой толпы соискателей, желающих получить место его помощника на процессе, впоследствии названном «процессом всех процессов об убийствах»: ему понравилась моя «голодная хватка». Мы, разумеется, выиграли, и управляющий фирмы, которому предъявлялось обвинение в зверском убийстве жены, стал свободным человеком — настолько свободным, насколько ему это позволяли остатки совести.

В то лето я много чему научился. Это был не просто урок того, как возбудить сомнение там, где его нет и в помине. Любой адвокат, который не зря ест свой хлеб, с этим бы справился. Это был урок в психологии победы — и редкая возможность наблюдать работу мастера. Я впитывал все, как губка.

По приглашению Джулиана я стал сотрудником его фирмы. Между нами быстро установились по‑настоящему дружеские отношения. Признаюсь, работать с ним было нелегко. Обязанности его помощника предполагали нервотрепку, перераставшую порой в ночные крикливые споры. Это было его стилем. Этот человек не мог ошибаться. Однако за его жесткой внешностью скрывался некто, кому окружающие были явно небезразличны.

Как бы он ни был занят, он всегда спрашивал о Дженни, которую я все еще называю «своей невестой» — хотя мы с ней поженились еще до моего поступления на юрфак. Узнав от другого практиканта, что у меня проблемы с деньгами, Джулиан выбил мне приличную стипендию. Безусловно, он мог вести жесткую игру с самыми сильными соперниками и, безусловно, любил и покутить, но в то же время никогда не забывал о своих друзьях. Проблема заключалась в том, что Джулиан был одержим своей работой.

В первые годы он оправдывал свои долгие часы работы тем, что «делает это для блага фирмы» и что «следующей зимой уж точно» возьмет месяц отпуска и съездит на Каймановы острова. Однако время шло, о блестящих успехах Джулиана узнавали все больше, а работы все прибавлялось. Ему предлагали вести все более серьезные и интересные дела, и Джулиан, не привыкший отступать, выкладывался все больше и больше. В редкие спокойные минуты он признавался, что не может спать больше пары часов, не просыпаясь от чувства вины, что не работает над документами по делу. Скоро мне стало ясно, что он был поглощен жаждой большего — еще большего престижа, славы и денег.

Как и ожидалось, все у него складывалось чрезвычайно удачно. Он достиг всего, о чем мечтает большинство: профессиональной репутации звезды с доходом, выражавшимся семизначной цифрой, с роскошным особняком в районе, где селились знаменитости, с личным самолетом, виллой на тропическом острове и с его гордостью — сверкающим красным «феррари», припаркованным прямо на дороге, ведущей к особняку.

И все же я знал, что все обстояло не так чудесно, как могло показаться. Я ощущал, что над ним нависла угроза, — не потому, что был проницательнее других на фирме, а просто потому, что проводил с ним больше времени. Мы всегда были вместе, потому что всегда работали. Спешка никогда не спадала. На подходе всегда было какое‑то громкое дело, еще крупнее предыдущего. А при подготовке к процессу Джулиан не знал, что значит «достаточно». А что случится, если судья, не приведи господь, задаст этот вопрос или тот? Что будет, если мы недостаточно изучили обстоятельства дела? Что произойдет, если его застигнут врасплох в переполненном зале суда, как оленя, пойманного в лучи автомобильных фар? И мы выкладывались, и меня так же затягивало в его мирок, ограниченный пределами работы. Мы превратились в двух рабов, прикованных к часовой стрелке, окопавшихся на 64‑м этаже монолитного здания из стекла и бетона. И в то время как большинство нормальных людей сидели дома в кругу семьи, мы, влекомые миражом успеха, думали, что ухватили бога за бороду.

Чем больше времени я проводил с Джулианом, тем лучше видел, что он закапывает себя все глубже. Словно над ним довлела тяга к смерти. Он никогда ничем не был доволен. В конце концов, его брак распался, он перестал общаться со своим отцом и, хотя о его материальном благополучии мог мечтать любой, он так и не нашел того, что искал. Эмоциональное, физическое и, конечно же, духовное опустошение давало о себе знать.

В возрасте 53 лет Джулиан выглядел стариком, которому перевалило за семьдесят. В результате его бескомпромиссного подхода к жизни по принципу «пленных не брать» и чудовищного стресса, вызванного рваным ритмом бытия, его лицо избороздили глубокие морщины. От полуночных обедов в дорогих французских ресторанах, толстых кубинских сигар и коньяка, который он пил рюмка за рюмкой, он до неприличия растолстел. Он все время плакался, что устал от своей усталости. Он утратил чувство юмора и, кажется, навсегда разучился смеяться. Некогда энергичный характер Джулиана уступил место смертельной мрачности. Лично я думаю, что его жизнь утратила всякий смысл.

Увы, но, похоже, и острота реакции в зале суда стала его покидать. Если прежде он ошеломлял присутствующих своими красноречивыми и безупречными аргументами, то теперь он часами разводил философию по вопросам, которые имели отдаленное, если вообще имели, отношение к ходу судебного разбирательства. Там, где прежде он изящно парировал реплики противоположной стороны, теперь он прибегал к едкому сарказму, испытывая терпение судей, ранее считавших его гением юриспруденции. Словом, жизненный огонек Джулиана начал мерцать и подрагивать.

Это было не просто напряжение бешеного ритма жизни, превращавшего его в кандидата на раннюю кончину. Я чувствовал, что причина здесь глубже. Это было похоже на духовный кризис. Почти каждый день он говорил мне, что утратил вкус к работе, что вокруг пустота. Начи— нающим юристом, говорил Джулиан, он действительно любил Закон, хотя и попал в юриспруденцию благодаря социальному положению родителей. Тонкости права и уровень предлагаемых проблем очаровывали его и наполняли энергией. Он был вдохновляем и движим уже самой способностью Закона влиять на социальные перемены. Тогда он был не просто отпрыском богатой семьи из Коннектикута. Он и вправду считал себя призванным использовать свой очевидный дар на благо другим. Это представление придавало смысл его жизни. Оно указывало ему цель и окрыляло душу.

Среди причин краха Джулиана, кроме пошатнувшегося интереса к своей профессиональной деятельности, было кое‑что еще. Задолго до моего прихода на фирму он пережил большую трагедию. По словам одного старшего компаньона, с ним случилось нечто и вправду неописуемое, но мне так и не удалось разговорить кого‑нибудь на этот счет. Даже известный своей болтливостью партнер Джулиана, старик Хардинг, проводивший больше времени в баре отеля Ритц‑Карлтон, чем в своем пугающе огромном кабинете, сказал, что дал обет молчания. Я подозревал, что, какой бы ни была эта глубокая и темная тайна, именно она каким‑то образом связана с его стремительным падением. Конечно, мне и просто было любопытно, но в первую очередь я хотел помочь ему. Он был не только моим наставником. Джулиан был моим лучшим другом.

Потом случилось это — тот обширный инфаркт, который низверг блестящего Джулиана Мэнтла на землю и напомнил ему о бренности его собственного существования. Это произошло в понедельник утром, в самой середине зала заседаний под номером 7, того самого, где мы выиграли «процесс процессов об убийстве».

ГЛАВА ВТОРАЯ

Таинственный посетитель

Это было внеочередное собрание всех членов фирмы. Едва протиснувшись в зал заседаний, я уловил, что дела очень серьезны. Старик Хардинг обратился к собравшимся первым:

— Боюсь, у меня для вас скверные новости. Вчера у Джулиана Мэнтла случился тяжелый сердечный приступ в зале суда, когда он выступал по делу авиакомпании «Эйр Атлантик». Сейчас он в реанимации, но врачи заверили меня, что его состояние уже стабилизировалось и он поправится. Однако Джулиан принял решение, о котором, полагаю, вам всем следует знать. Он решил покинуть нашу семью и отказаться от юридической практики. Он не вернется на фирму.

Я был потрясен. Я знал, что у Джулиана хватает неприятностей, но никогда не думал, что он уйдет. К тому же после всего, что мы пережили вместе, я считал, что с его стороны было бы тактичнее сообщить мне о своем решении лично. Он даже не пожелал, чтобы я навестил его в больнице. Медсестрам было велено говорить мне, что он спит и его нельзя тревожить, в какое бы время я ни зашел. Он даже отказался отвечать на мои телефонные звонки. Может, я напоминал ему о той жизни, которую он хотел забыть. Кто знает? Скажу вам лишь одно. Мне было больно.

Все это случилось больше трех лет назад. Позднее Джулиан отправился в какую‑то экспедицию в Индию — это было последнее, что я о нем слышал. Он сообщил одному из своих партнеров, что желает упростить свою жизнь и «отыскать ответы на некоторые вопросы» и надеется найти их в той загадочной земле. Он продал свой особняк, свой самолет и свой собственный остров. Он даже продал свой «феррари». «Подумать только, Джулиан Мэнтл — индийский йог, — размышлял я. — Порой Закон оборачивается крайне неожиданной стороной».

За эти три года из молодого, работающего сутками напролет юриста я превратился в матерого, немного циничного адвоката. У нас с Дженни уже была своя семья. Со временем я и сам занялся собственными поисками смысла. Думаю, причиной тому послужили мои дети. Они коренным образом изменили мой взгляд на мир и мое место в нем. Лучше всех это сформулировал мой отец: «Джон, на смертном одре ты не будешь себя корить за то, что мало пропадал на работе». Так я потихоньку начал проводить больше времени дома. Я стал вести довольно приятное, пусть и заурядное, существование. Я вступил в Ро‑тари‑клуб и по субботам играл в гольф, дабы осчастливить моих клиентов и партнеров. Но, вынужден признаться, в спокойные минуты я часто думал о Джулиане и задавался вопросом, что же стало с ним за годы, истекшие после нашей внезапной разлуки.

Возможно, он обосновался в Индии, стране столь разнообразной, что даже его неугомонная душа способна была найти себе там пристанище. Или, быть может, он путе— шествовал по Непалу? Или нырял с аквалангом на Каймановых островах? Одно было ясно — к своему ремеслу юриста он не вернулся. Никто даже открытки от него не получил после того, как он отправился в добровольную ссылку, подальше от Закона.

Приблизительно два месяца назад раздался стук в мою дверь, который принес мне первые ответы на некоторые из этих вопросов. То был конец изнурительного дня, я только что распрощался с последним клиентом, когда Женевьева, моя сообразительная помощница, просунула голову в мой кабинет. — К тебе посетитель, Джон. Говорит, что это срочно и что он ни за что не уйдет, не побеседовав с тобой. — Я уже ухожу, Женевьева, — нетерпеливо ответил я. — Надо еще успеть что‑то перекусить и закончить с документами Гамильтона. Сейчас у меня ни для кого нет времени. Предложи ему записаться на прием в общем порядке и вызови охранника, если он не уймется. — Но он говорит, ему действительно нужно тебя ви деть. Отказ его не устраивает!

Какое‑то мгновение мне хотелось‑таки вызвать охранника, но, подумав, что кому‑то действительно может быть нужна срочная помощь, я решил вооружиться терпением.

Я уступил: «Ладно, пусть войдет». Как знать, если человек действительно пришел по делу, я, возможно, смогу извлечь из этого какую‑то пользу.

Дверь в кабинет отворялась медленно. Когда она распахнулась настежь, за ней предстал улыбающийся человек лет тридцати с лишним. Рослый, худощавый и мускулистый, он излучал жизненную силу и энергию. Он напомнил мне золотую молодежь, с которой я учился на юрфаке, — холеных ребят из благополучных семей, жи— вущих в благоустроенных домах, разъезжающих в шикарных автомобилях. Но в моем посетителе было что‑то большее, чем приятная моложавая внешность. Глубокое умиротворение придавало ему нечто почти божественное. И эти его глаза. Голубые глаза, пронизывающие меня насквозь, словно лезвие бритвы, которое касается нежной кожи взволнованного от первого бритья подростка.

«Еще один новоиспеченный талант, метящий на мое место, — сказал я себе. — Да что ж это он так меня рассматривает? Надеюсь, что это не его жену я защищал на крупном бракоразводном процессе, выигранном на прошлой неделе. Может, в конце концов, действительно стоило вызвать охранника».

Молодой человек продолжал созерцать меня, подобно Будде, одаряющему улыбкой своего любимого ученика. После затянувшейся неловкой паузы он вдруг заговорил неожиданно уверенным тоном.

— Такты встречаешь всех своих гостей, Джон? Даже тех, кто научил тебя науке выигрывать процессы? Надо было мне все свои секреты оставить при себе, — при этих словах его полные губы расплылись в широкую, откры тую улыбку.

Глубоко внутри у меня что‑то странно шевельнулось. Я тут же узнал этот низкий, мягкий голос. Мое сердце сильно застучало.

— Джулиан? Ты? Не могу поверить! Это правда ты?

Громкий смех гостя подтвердил мою догадку. Молодой человек, стоящий передо мной, был не кто иной, как давно исчезнувший индийский йог Джулиан Мэнтл. Я был ошеломлен его невероятным преображением. Куда подевались мертвенный цвет лица, нездоровый кашель и безжизненные глаза моего бывшего коллеги? А вместе с ними старческий вид и циничный взгляд, ставшие в свое время его визитной карточкой? Вместо этого стоящий передо мной мужчина выглядел отменно здоровым, его гладкое лицо излучало живой свет. Его глаза светились внутренней жизненной силой. Но, наверное, еще более удивительным было внутреннее спокойствие, исходившее от Джулиана. Я чувствовал себя совершенно умиротворенным просто оттого, что сидел рядом и смотрел на него. Это не был больше беспокойный «доминантный» тип ведущего сотрудника преуспевающей юридической фирмы. Человек, стоящий передо мной, был молодым, полным сил — и улыбающимся — воплощением перемен.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Чудесное превращение Джулиана Мэнтла

Я был потрясен тем, как изменился и похорошел Джулиан.

«Как мог этот уставший от жизни старик всего за несколько лет обрести такую живость и энергию?» Я молчал, не в силах этому поверить. Неужели какое‑то магическое снадобье открыло ему источник молодости? В чем причина невероятного возрождения?

Первым заговорил Джулиан. Он поведал мне, что мир юриспруденции измотал его не только физически и эмоционально, но и духовно. Бешеный ритм и бесконечные требования истрепали и истощили его. Он признал, что его тело буквально разваливалось, а ум утратил блеск. Сердечный приступ был всего лишь симптомом более глубокой проблемы. Постоянное давление и жесткий график работы юриста мирового уровня сломили в нем самое важное — и, возможно, самое человеческое — его дух. Врач поставил его перед выбором — либо юридическая практика, либо жизнь, и он увидел в этом прекрасную возможность вновь разжечь тот внутренний огонь, что был знаком ему в молодые годы, огонь, который угас, когда работа перестала приносить ему удовлетворение и превратилась в обыкновенный бизнес.

Джулиан заметно оживлялся, повествуя о том, как он продал все свое имущество и отправился в Индию, — страну, чья древняя культура и мистические традиции всегда очаровывали его. Он рассказывал, как путешествовал из одной крохотной деревушки в другую, иногда пешком, иногда на поезде. Он познавал новые для себя традиции, созерцал вечные, не подвластные воздействию времени пейзажи; постепенно к нему приходила любовь к индийцам, от которых исходили тепло, доброта и живительная вера в истинный смысл жизни. Даже бедняки распахивали свои дома — и свои сердца — ему, утомленному путнику, пришедшему из Западного мира. В этой чарующей обстановке дни сливались в недели, и Джулиан постепенно начинал снова чувствовать себя живым и цельным — может быть, впервые с детских лет. Его врожденное любопытство и творческая искра мало‑помалу возвращались к нему вместе с воодушевлением и жизненной энергией. Он стал чувствовать себя более радостным и умиротворенным. Он снова начал улыбаться.

Джулиан рассказал, что, хотя он наслаждался каждым мгновеньем своего пребывания в этой экзотической стране, его путешествие в Индию было чем‑то большим, нежели просто отпуск для разгрузки перенапряженного мозга. Он описывал время, проведенное им в этой далекой стране, как «личную одиссею собственного я». Он сообщил мне, что был полон решимости разобраться, пока еще не поздно, кто он на самом деле и что есть его жизнь. Для этого, в первую очередь, нужно было окунуться в море древней мудрости той культуры, которая могла научить, как прожить просветленную, полезную и осмысленную жизнь.

— Не хочу показаться эксцентричным, Джон, но это было что‑то вроде указания изнутри, какой‑то внутрен ний голос велел мне начать духовное паломничество и зажечь ту искру, которую я когда‑то утратил, — сказал Джулиан. — Для меня это было время небывалого осво бождения.

Чем больше он узнавал, тем чаще слышал об индийских монахах, живущих более ста лет и, несмотря на свой почтенный возраст, остающихся молодыми, энергичны‑им, бодрыми. Чем больше он путешествовал, тем больше узнавал о йогах, над которыми не властен возраст, которые овладели искусством управления сознанием и духовного пробуждения. И чем больше он видел, тем больше стремился понять движущие силы, стоящие за тайнами человеческой природы, надеясь применить мудрость этих тайн к своей жизни.

На начальном этапе своего путешествия Джулиан повстречался со многими знаменитыми и почитаемыми мудрецами. Он рассказал, что все они принимали его с распростертыми объятиями и открытым сердцем, делясь каждой крупинкой знаний, накопленных в течение всей жизни, проведенной в спокойном созерцании окружающего величия. Джулиан также попытался описать красоту древних храмов, разбросанных по загадочной земле Индии, этих сооружений, высящихся как верные стражи вековой мудрости. Он говорил, что был глубоко затронут самой этой священной обстановкой.

— Это был какой‑то волшебный период в моей жизни, Джон. Вот он я, старый усталый законник, который про дал все, от своей беговой лошади до «Ролекса», и уместил оставшееся в большой рюкзак. С ним в своих поисках вечных традиций Востока я никогда не разлучался. — Тяжело было все оставить? — выпалил я, не в си лах сдержать любопытство. — Знаешь, это было самое простое, что мне приходи лось делать в жизни. Решение бросить практику и все нажитое пришло само собой. Альбер Камю однажды ска зал, что «настоящая забота о будущем состоит в том, что бы отдать все настоящему». Именно так я и поступил. Я знал, что должен как‑то измениться, — поэтому я при слушался к велению сердца и решил все сделать сразу. Моя жизнь стала намного проще и куда осмысленнее, после того как я избавился от багажа своего прошлого. Прекратив тратить уйму времени на погоню за все более изысканными удовольствиями жизни, я научился наслаж даться простыми вещами: созерцать, как звезды танцуют в свете луны, или нежиться в солнечных лучах чудесным летним утром. А Индия так стимулирует работу ума, что я редко вспоминал обо всем, что оставил дома.

Поначалу встречи с мудрецами и старцами этой неповторимой страны хотя увлекли Джулиана, все же не раскрыли ему того знания, к которому он стремился. В те ранние дни его одиссеи и вожделенная мудрость, и практические навыки, которым предстояло изменить качество его жизни, ускользали от него. Первый настоящий прорыв произошел лишь через семь месяцев пребывания Джулиана в Индии.

В Кашмире, древнем таинственном крае, дремлющем у подножия Гималаев, Джулиану наконец повезло. Здесь он встретил человека, которого звали Йог Кришнан. Этот хрупкий человек с наголо обритой головой любил шутить, белозубо улыбаясь, что в «прежней инкарнации» он тоже был юристом. Пресытившийся лихорадочным ритмом современного Нью‑Дели, он тоже в свое время оставил материальные блага и удалился в мир величественной простоты. Он стал смотрителем деревенского храма и, по его словам, пришел к самопознанию и постижению своего предназначения в более широко понимаемом мире.

«Я устал от существования, похожего на бесконечные учения по воздушной тревоге. Я осознал, что моя миссия — служить другим людям и хоть что‑то сделать, чтобы улучшить мир, в котором мы живем. Теперь я живу для того, чтобы давать, — сказал Кришнан Джулиану. — Я провожу дни и ночи возле этого храма, жизнь моя скромна, но исполнена смысла. Я делюсь своим откровением с каждым, кто приходит сюда молиться. Я помогаю тем, кто в нужде. Я не священник. Я просто человек, обретший свою душу».

Джулиан поведал этому обратившемуся в йога юристу свою собственную историю. Он говорил о прежней жизни, о славе и достатке. Он рассказал Йогу Кришна‑ну о своей жажде богатства и одержимости работой, о своих внутренних противоречиях и духовном кризисе, описал все то, что он пережил, когда его жизненное пламя начало мерцать и утративший гармонию образ жизни, подобно порывистому ветру, едва не задул этот огонек окончательно.

— Я тоже прошел этот путь, друг мой. Я тоже испытал боль, которую испытал ты. Однако я понял, что все имеет свою причину, — сочувственно отвечал Кришнан. — Все совершается с какой‑то целью, и всякая неудача несет в себе урок. Я осознал, что потери — и личного, и профессионального, и даже духовного свойства — способны существенно раздвинуть горизонты личности. Они ведут к внутреннему росту и дают целый ряд духовных приобретений. Никогда не сожалей о прошлом. Отнесись к нему лучше как к доброму учителю.

Джулиан рассказал, что при этих словах Кришнана он возликовал. Возможно, в Кришнане он нашел именно того наставника, которого искал. Кто же мог лучше него, такого же в свое время преуспевавшего юриста, познавшего лучшую жизнь и прошедшего свою собственную душевную одиссею, передать ему тайны бытия — гармоничного, исполненного истинной красоты и наслаждения? — Мне нужна твоя помощь, Кришнан. Мне нужно уз нать, как построить более богатую, более полноценную жизнь. — Для меня будет честью оказать тебе любую по сильную помощь, — ответил на это Кришнан. — Одна ко позволишь дать тебе один совет?

— Конечно. — Сколько я живу, присматривая за храмом в этой маленькой деревушке, столько до меня доходят слухи о таинственных мудрецах, обитающих высоко в Гималаях. Говорят, что они открыли какую‑то систему, способную существенно преобразовать качество жизни любого че ловека, — я имею в виду не только физическое здоровье. Считается, что это целостный единый свод вечных прин ципов и приемов, способных полностью раскрыть воз можности разума, души и тела.

Джулиан был в восторге. Ему казалось, это то, что нужно. — А где именно живут эти монахи?

Никто не знает, а я, к сожалению, слишком стар, чтобы пускаться на поиски. Одно лишь скажу тебе, мой друг, многие пытались их найти, но их поиски заканчива лись трагически — ничто не сравнится в опасности с вы— сокими скалами Гималаев. Против их лавин и обвалов бессилен даже самый искусный скалолаз. Но если ты хочешь найти золотой ключ к крепкому здоровью, непреходящему счастью и внутренней самореализации, то этого знания у меня нет, оно есть у них.

Джулиан, не привыкший легко сдаваться, продолжал расспрашивать Кришнана: «Ты точно не имеешь никакого представления, где они живут?»

— Могу сказать тебе только, что местные крестьяне называют их Великими Мудрецами Сиваны. По их верованиям, Сивана означает «оазис озарения». Эти мудрецы почитаемы и влиятельны настолько, насколько могут быть почитаемы и влиятельны лишь божественные создания. Если бы я знал, где их найти, я счел бы своим долгом сообщить тебе это. Но я и вправду не знаю, и никто не знает.

На следующее утро, едва первые лучи индийского солнца заиграли на красочном горизонте, Джулиан отправился в путь на поиски потерянной земли Сиваны. Сначала он подумывал о том, не нанять ли проводника‑шерпа, который помог бы ему в восхождении по горам, но, по какой‑то странной причине, инстинкт подсказал ему, что он должен проделать этот путь в одиночку. Итак, пожалуй впервые в жизни, он сбросил кандалы разума и вместо этого доверился своей интуиции. Он чувствовал, что с ним все будет в порядке. Он почему‑то не сомневался, что найдет то, что искал. Так, с миссионерской страстью в душе, он начал восхождение.

Первые несколько дней прошли легко. Иногда он догонял какого‑нибудь приветливого крестьянина из оставшейся внизу деревни, взбиравшегося по горной тропке в поисках либо подходящей коряги для резьбы по дереву, либо какого‑нибудь заповедного местечка, которое в этом неземном краю мог найти всякий, кто осмеливался взобраться так высоко к Небесам. Временами он шел один, молча размышляя над тем, что ему довелось пережить и что ждет его впереди.

Вскоре деревушка внизу стала казаться лишь крошечным пятном на великолепном холсте, созданном кистью природы. Величие покрытых снегом пиков Гималаев заставило его сердце биться чаще, а один раз у него даже на некоторое время перехватило дыхание. Он почувствовал, что стал единым целым с окружающей природой, испытал некое с ней родство, свойственное старинным друзьям, годами с полным пониманием выслушивающим сокровенные мысли и шутки друг друга. Свежий горный воздух прояснил его ум и взбодрил дух. Неоднократно объехав вокруг света, Джулиан полагал, что видел весь мир. Но никогда прежде он не видел подобной красоты. Великолепие, к которому ему довелось приобщиться в это удивительное время, было изысканной данью симфонии природы. Он вдруг почувствовал радость, оживление и освобождение от всех забот. Именно здесь, поднявшись над всем человечеством, Джулиан стал медленно выбираться из кокона обыденности и приобщаться к царству, лежащему за пределами обычного.

— Я до сих пор помню слова, зазвучавшие в моей голове там, высоко в горах, — сказал Джулиан. — Я подумал, что жизнь в конечном итоге сводится к выбору. Судьба человека складывается в соответствии с выбором, который он делает, и мой выбор — я чувствовал это — был правильным. Я знал, что моя жизнь никогда уже не будет прежней и что‑то чудесное и даже волшебное скоро со мной произойдет. Это было изумительное пробуждение. Чем дальше забирался Джулиан в безлюдные районы Гималаев, тем сильнее, как он говорил, охватывало его волнение.

— Но это, — сказал он, — было то чувство приятного беспокойства, которое переживаешь на выпускном школьном балу или перед началом первого громкого процесса, когда журналисты караулят тебя на ступеньках у входа в зал суда. И хотя к моим услугам не было ни проводника, ни карты, путь мой был прям и ясен, и мне легко шагалось по едва заметной тропинке, уводящей меня все выше, в самые заповедные уголки гор. Словно какой‑то внутренний компас осторожно подталкивал меня к моей цели. Не думаю, что я смог бы прекратить свое восхождение, даже если бы пожелал. — Джулиан был взволнован, его речь текла бурно, подобно полноводному горному ручью после дождя.

В течение последующих двух дней путешествия по маршруту, который, как он надеялся, приведет его к Си‑ване, Джулиан мысленно обращался к своей прежней жизни. Хотя теперь он чувствовал себя полностью свободным от напряжения и перегрузок, свойственных миру, в котором он ранее обитал, он не был уверен, сможет ли провести остаток своих дней, лишенный тех творческих задач, которые со дня окончания Гарварда были непременным атрибутом его жизни. Затем он переносился мыслями в обшитый дубом офис сверкающего небоскреба в фешенебельном районе города, далее — в уютный загородный дом, проданный им за бесценок. Он думал о своих старых друзьях, с которыми частенько захаживал в самые дорогие рестораны. Он вспоминал и свой любимый «феррари»: как взлетало его сердце, когда он запускал мотор и свирепая машина оживала под его руками.

По мере того как он углублялся в таинственные горные уголки, предстающие перед ним чарующие красоты затмевали его размышления о прошлом. В тот момент, когда он впитывал дары мудрости природы, с ним произошло нечто поразительное.

Впереди, немного повыше он заметил краем глаза какую‑то фигуру, облаченную в причудливую длинную красную накидку, с темно‑синим капюшоном на голове.

Джулиан был поражен, увидев человека в этом безлюдном месте, куда ему пришлось добираться семь исполненных опасности дней. Находясь на расстоянии многих миль от какой бы то ни было цивилизации и все еще не зная, где искать конечную цель своего путешествия — Сивану, — он решил окликнуть своего товарища по путешествию.

Человек ничего не ответил, а лишь быстрее зашагал вверх по тропе, по которой они оба взбирались, не оглянувшись, не показав, хотя бы из вежливости, что он услышал оклик. Вскоре таинственный путник уже бежал, его алая накидка развевалась у него за спиной, словно накрахмаленная простыня на бельевой веревке в ветреный осенний день.

— Друг, пожалуйста, помоги мне найти Сивану. Я прошагал семь дней почти без воды и пищи, — воскликнул Джулиан. — Кажется, я заблудился.

Человек резко остановился. Пока Джулиан осторожно приближался, путник оставался совершенно неподвижен и хранил молчание. Его голова не шелохнулась, руки не дрогнули, ноги, казалось, приросли к земле. Джулиан не мог разглядеть скрытого капюшоном лица, но был поражен содержимым корзинки, которую человек держал в руке. В корзинке были цветы, изящнее и прекраснее ко— торых Джулиану не доводилось видеть. Когда Джулиан приблизился, человек крепче сжал корзинку в руке, словно демонстрируя одновременно и ценность, которую для него представляло ее содержимое, и недоверие к этому высокому белому человеку: появление ему подобных в этих краях случалось не чаще, чем выпадает роса в пустыне.

Джулиан разглядывал путника с крайним любопытством. Скользнувший луч солнца озарил скрываемое под просторным капюшоном лицо мужчины. Но Джулиану раньше не доводилось видеть человека, подобного этому. Хотя они, на вид, были почти ровесники, в чертах лица этого человека было что‑то настолько поразительное, что Джулиан, казалось, на целую вечность застыл, завороженно уставившись на путника. Взгляд незнакомца был настолько пристальным, что Джулиан невольно отвел глаза. Оливкового цвета кожа путника была гладкой и упругой. И хотя руки выдавали, что он уже не молод, от него исходило столько свежести и жизненной силы! Джулиан был очарован, словно ребенок, впервые увидевший мага‑волшебника на цирковом шоу.

«Должно быть, это один из Великих Мудрецов Си‑ваны», — подумал Джулиан, не в силах сдержать восторг от своего открытия.

— Я Джулиан Мэнтл. Я пришел учиться у Мудрецов Сиваны. Вы не знаете, где я могу их найти? — спросил он.

Человек пристально разглядывал усталого западного гостя. Его спокойствие и умиротворенность делали его похожим на ангела, которому ведомо абсолютно все.

Он заговорил тихо, почти шепотом: «А для чего ты ищешь этих мудрецов, друг мой?» Джулиан почувствовал, что это и есть один из тех монахов, которых мало кому удавалось увидеть. Он открыл свое сердце и поведал путнику свою одиссею: рассказал о своей прежней жизни, о духовном кризисе, с которым боролся, о том, как променял когда‑то здоровье и силу на призрачные блага, доставляемые профессией адвоката. Он говорил о том, как променял свое душевное богатство на солидный банковский счет, иллюзорное удовлетворение от жизни по принципу «торопись жить, умри молодым». Он рассказал о своем приезде в Индию и о встрече с Йогом Кришнаном, в прежней жизни — юристом из Нью‑Дели, который тоже порвал с прошлым в надежде обрести внутреннюю гармонию и непреходящее умиротворение.

Путешественник хранил молчание. Он не шелохнулся. Он заговорил снова только после того, как Джулиан поведал ему о своем жгучем желании, почти одержимости познать древние принципы прозрения. Положив руку на плечо Джулиана, человек ласково вымолвил: «Если ты и вправду всем сердцем желаешь постичь мудрость более совершенной жизни, тогда мой долг помочь тебе. Я действительно один из тех мудрецов, в поисках которых ты так далеко забрался. Ты первый человек, нашедший нас за долгие годы. Поздравляю тебя. Я восхищаюсь твоим упорством. Должно быть, ты был стоящим адвокатом», — добавил он.

Он на мгновение умолк, словно раздумывая, что делать дальше, а затем продолжил: «Если хочешь, пойдем со мной в наш храм, будешь моим гостем. Он находится в скрытом от глаз месте этих гор, до него отсюда еще много часов ходьбы. Мои братья и сестры раскроют тебе свои объятия. Мы вместе научим тебя древним принципам и традициям, которые наши предки передали нам через века». — Прежде чем я введу тебя в наш уединенный мир и поделюсь собранными нами знаниями, которые наполнят твою жизнь радостью, придадут тебе силы и укажут цель, я должен взять с тебя одно обещание, — попросил мудрец. — Познав все эти вечные истины, ты должен будешь вернуться на Запад, в свою родную страну, J и поделиться обретенной мудростью со всеми, кто по‑I желает тебя слушать. Хотя мы и оторваны от всех в этих волшебных горах, мы знаем, каким хаосом охвачен ваш мир. Добрые люди перестают видеть свой путь. Они имеют право на надежду, и ты должен дать им ее. И что самое важное — научить их добиваться своей мечты. Вот все, о чем я прошу.

Джулиан тут же принял условия мудреца и пообещал донести его послание до Запада. Когда они вместе двинулись вверх по горной тропке к затерянной деревушке Сивана, индийское солнце уже клонилось к закату, огненный багровый шар плавно скользил, впадая в дремоту после долгого утомительного дня. Джулиан признался, что никогда не сможет забыть величие того момента: он шагал рядом с индийским монахом, над которым не властен возраст, испытывая к нему чувство братской любви. Они направлялись к месту, куда он так стремился, полному чудес и тайн.

«Это был, несомненно, незабываемый момент в моей жизни», — сообщил мне Джулиан. Он и раньше считал, что жизнь сводится к нескольким ключевым моментам. Сейчас это был один из них. Глубиной своей души он чувствовал, что тут было начало его новой, следующей жизни, которая будет куда более значительной, чем прежняя.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Чудесное знакомство с мудрецами Сиваны

Прошагав много часов по запутанным, заросшим травой тропинкам, два путника достигли долины с пышной зеленой растительностью. С одной стороны ее надежно защищали укрытые снегом вершины Гималаев, словно бывалые воины, стерегущие покой своих военачальников. С другой — высился густой хвойный лес, придающий еще больше очарования этому сказочному краю.

Мудрец взглянул на Джулиана и ласково улыбнулся: «Добро пожаловать в Нирвану Сиваны».

Затем они спустились по другой, почти неразличимой в траве тропке в долину, поросшую густым лесом. Прохладный, хрустящий горный воздух был наполнен запахом сосны и сандалового дерева. Джулиан разулся, чтобы меньше ныли усталые ноги, и шагал босиком по влажному мху. Он любовался пышными яркими орхидеями и россыпью других диковинных цветов, пестреющих среди деревьев и радующихся красоте и великолепию этого небесного уголка.

Издали до Джулиана доносились негромкие голоса, успокаивающие, приятные для слуха. Джулиан беззвучно следовал за мудрецом. Минут через пятнадцать они вышли на открытое место. Джулиану предстало зрелище, которое даже он, умудренный жизнью и давно ничему не удивлявшийся, едва ли мог вообразить. Перед ним была крошечная деревушка, которая, казалось, вся была ' сделана из роз. В центре деревушки стоял крохотный храм, вроде тех, что Джулиану доводилось видеть в Таиланде и Непале, но сооруженный из алых, белых и розовых цве‑' тов, сплетенных вместе длинными прядями разноцветных прутьев и стеблей. Вокруг храма были рассыпаны крошечные хижины — скромные жилища мудрецов. Они тоже были из роз. Джулиан не мог вымолвить ни слова. Что же касается монахов, населявших деревушку, те из них, кого он мог увидеть, были похожи на его спутника, признав‑I шегося наконец, что зовут его Йог Раман. По его словам, он г был старейшим мудрецом Сиваны и главой общины. Обитате‑L ли этого сказочного места выглядели поразительно молодо, и F движения их были уверенными и грациозными. Разговоров не было слышно: не желая нарушать безмятежное спокойствие этого места, каждый выполнял свою работу молча.

Мужчины, которых Джулиан насчитал всего человек десять, были, как и Раман, облачены в алые накидки. Они встретили входящего в их владения Джулиана безмятежными улыбками. У каждого из них был спокойный, здоровый и умиротворенный вид. Казалось, суета, этот бич современного мира, почувствовала, что ей нет места на этой вершине безмятежности, и убралась восвояси. Монахи, уже много лет не видевшие посторонних, тем не менее оказали Джулиану сдержанный прием, простым поклоном приветствуя пришельца, проделавшего столь дальний путь, чтобы их отыскать.

Впечатляли также и женщины. Облаченные в розовые шелковые сари, с иссиня‑черными волосами, украшенными белыми лотосами, они с исключительным проворством деловито сновали по деревне.

Однако это была не та лихорадочная суета, которая заполняет жизнь людей в нашем обществе. Напротив, их ловкие движения были легки и грациозны. Одни женщины сосредоточенно трудились внутри храма, очевидно, готовя его к какому‑то празднеству. Другие подносили хворост и украшенные вышивкой тканые коврики. Все были заняты делом. Все выглядели счастливыми.

В конце концов, сами лица мудрецов Сиваны демонстрировали чудесные возможности их образа жизни. Хотя все они были вполне зрелыми людьми, от каждого исходило что‑то детское, а глаза сияли юношеским задором. Ни у кого не было морщин. Ни у кого не было седины. Ни в ком не было видно признаков старения.

Джулиана, едва верившего во все происходящее, угостили свежими фруктами и экзотическими овощами. Эта диета, как узнал он позже, была одним из ключей к сокровищнице совершенного здоровья, которым обладали мудрецы. После трапезы Раман проводил Джулиана в его жилье — наполненную цветами хижину, в которой стояла маленькая кровать, а на ней лежал чистый блокнот. В обозримом будущем этой хижине предстояло служить ему домом.

Хотя Джулиану никогда прежде не доводилось видеть ничего похожего на этот волшебный мир Сиваны, у него почему‑то возникло такое ощущение, будто он вернулся домой, в рай, который казался ему давным‑давно знакомым. Странным образом, эта деревня из роз казалась ему не такой уж чужой. Интуиция подсказывала ему, что он принадлежит этому месту, пусть и ненадолго. Здесь он вновь обретет жизненный огонь, который пылал в нем, пока ремесло адвоката не погасило его. В этом уединенном приюте медленно начнет восстанавливаться его израненный дух. Так началась жизнь Джулиана среди мудрецов Сиваны, жизнь простая, безмятежная и гармоничная. Лучшее было впереди.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Духовный воспитанник мудрецов

Мечты великих мечтателей никогда не исполняются, они передаются другим.

Альфред Л. Уайтхед

 

Было уже восемь вечера, мне еще надо было подготовиться к завтрашнему выступлению в суде. А я все еще был под впечатлением от приключений этого бывшего судебного воителя, столь драматично изменившего свою жизнь после встречи с удивительными индийскими мудрецами. Как поразительно, думал я, насколько невероятное превращение! Во мне зародился тайный интерес: могут ли секреты, познанные Джулианом в том далеком горном убежище, улучшить качество и моей жизни, вернуть мне способность удивляться миру, в котором я живу? Чем дольше я слушал Джулиана, тем больше начинал понимать, что мой собственный дух требует обновления. Куда подевалась та необычайная страсть, с которой я брался за любое дело, когда был помоложе? В те времена даже простейшие вещи приносили мне радость. Может, настало время и мне переосмыслить свою судьбу.

Чувствуя мой интерес к его одиссее и мое страстное нетерпение постичь систему просветленной жизни, открытую мудрецами, Джулиан стал рассказывать свою историю быстрее. Он поведал мне, как его жажда знаний, помноженная на острый ум, отточенный многолетними битвами в зале заседаний, помогла ему завоевать любовь членов общины Сиваны. В знак своей благосклонности к Джулиану монахи в конце концов сделали его почетным членом своей группы и стали обращаться с ним как с полноправным членом их увеличившейся семьи.

Сгорая от нетерпения расширить свои знания о возможностях сознания, тела и души, а также научиться владеть собой, Джулиан проводил в занятиях с Раманом практически все время, за исключением часов сна. Этот мудрец стал для Джулиана скорее отцом, чем учителем, хотя разница в возрасте между ними составляла лишь несколько лет. Было очевидно, что этот человек накопил в себе мудрость многих поколений, но прекраснее всего была его готовность поделиться этой мудростью с Джулианом.

Занятия начинались до восхода солнца. Раман сидел со своим прилежным учеником и наполнял его сознание откровениями о смысле жизни и малоизвестными приемами, которыми он сам в свое время овладел, чтобы жить полноценно, творчески, с большей отдачей. Он научил Джулиана древним принципам, которые, как он говорил, может применять каждый, чтобы жить дольше, оставаться моложе и быть куда более счастливым. Джулиан также узнал, что два неразрывно связанных качества — власть над собой и ответственность за свои поступки — уберегут его от возврата к хаосу, свойственному его жизни на Западе. Недели слагались в месяцы, и Джулиан постепенно начинал осознавать, какой огромный потенциал дремлет в его собственном сознании, ожидая пробуждения и востребования во имя высших целей. Порою учитель и ученик просто сидели и любовались сияющим индийским солнцем, поднимающимся вдали из глубины зеленых лугов. Иногда они отдыхали в спокойной медитации, зачарованные тишиной. Порой они просто гуляли в сосновом лесу, философствуя и наслаждаясь общением друг с другом.

Джулиан сказал, что первые признаки его личностного роста появились только лишь после трех недель пребывания в Сиване. Он начал замечать красоту самых заурядных вещей. Будь то чудо звездной ночи или узоры паутины, усыпанной дождевыми каплями, Джулиан впи‑I тывал в себя все. Он также сказал, что его новый стиль ' жизни и порожденные им новые привычки стали оказывать глубокое влияние на его внутренний мир. После применения в течение месяца принципов и приемов мудрецов у Джулиана, по его словам, начало вырабатываться чувство глубокого покоя и внутренней безмятежности, которое ускользало от него все годы жизни на Западе. Он становился веселее и непосредственнее, энергичнее и изобретательнее с каждым прошедшим днем.

Обретение физической энергии и духовной силы стали следующими изменениями личности Джулиана. Его тело, когда‑то набравшее лишний вес, стало сильным и худощавым, а лицо, отличавшееся прежде болезненной бледностью, засветилось здоровьем. Он действительно чувствовал, что мог сделать все что угодно, быть кем угодно, выпустить на волю безграничные возможности, которые, как он выяснил, таятся в каждом из нас. Он начал дорожить жизнью и видеть божественность каждого ее проявления. Древняя система этой таинственной общины монахов начала творить свои чудеса.

Сделав паузу, словно дивясь своему собственному рассказу, Джулиан продолжил философствовать.

Я осознал нечто очень важное, Джон. Мир, в том числе и мой внутренний мир, — это крайне необыкновенное место. Я также понял, что внешний успех ничего не значит, если он не сопровождается внутренним успехом. Существует огромная разница между благосостоянием и состоянием блага. Когда я был преуспевающим адвокатом, я имел при вычку насмехаться над людьми, которые работали над улуч шением своей внутренней и внешней жизни. «Живите как живется!» — считал я. Но я узнал, что самосовершенство вание и постоянная забота о сознании, теле и душе крайне существенны для максимальной реализации возможностей личности и способности достигать своей мечты. Как можно заботиться о других, если ты не заботишься даже о самом себе? Как можно делать добро, если ты просто плохо себя чувствуешь? Я не могу любить тебя, не любя себя самого.

Внезапно Джулиан как‑то забеспокоился и слегка смутился. «До тебя я никогда никому так не открывал свою душу. Извини, Джон. Дело в том, что я просто пережил такое потрясение в этих горах, моей душе открылись такие силы мироздания, что я чувствую: другим тоже надо знать то, что знаю теперь я».

Заметив, что уже становится поздно, Джулиан стал поспешно прощаться со мной.

— Ты не можешь уйти сейчас, Джулиан. Я и вправду желаю познать всю ту мудрость, которой ты научился в Гималаях и которую ты пообещал своим учителям прине сти на Запад. Ты не можешь оставить меня в неизвестно сти — ты знаешь, я этого не выдержу.

— Будь уверен, мой друг, я вернусь. Ты же меня зна ешь — уж если я начал рассказывать интересную историю, то просто не могу остановиться. Но ты должен закончить свою работу, а мне надо заняться кое‑какими личными делами. — Тогда скажи мне лишь одно. Все, чему ты научил ся в Сиване, подойдет для меня? — Был бы готов ученик, а учитель найдется, — Джу лиан ответил не задумываясь. — Ты, как и многие другие в нашем обществе, готов узнать мудрость, которую я ношу в себе. Каждый их нас должен знать философию мудре цов. Каждый из нас может извлечь из нее пользу. Каж дый из нас должен знать о совершенстве, оно является на шим естественным состоянием. Обещаю, что поделюсь с тобой древними знаниями. Успокойся. Я встречусь с тобой снова завтра вечером, в это же время, в твоем доме. Тогда я скажу тебе все, что тебе нужно знать, чтобы добавить намного больше жизни в твою жизнь. Согласен?

— Ну, если я обходился без этого столько лет, еще каких‑то 24 часа не станут для меня смертельными, — ответил я, не скрывая разочарования.

С тем мастер правозащиты, превратившийся в просвещенного йога Востока, и ушел, оставив меня с массой незавершенных мыслей и вопросов без ответов.

Спокойно сидя в своем офисе, я размышлял над тем, до чего же все‑таки тесен наш мир. Я думал о целом море знаний, в которое я еще даже не начал погружать кончики пальцев. Интересно, каково это будет — вновь обрести вкус к жизни. Я вспоминал, каким я был любознательным в молодости. Мне так хотелось почувствовать себя более живым и привнести в свои будни необузданную энергию. Может, я тоже бросил бы профессию юриста. Может, у меня тоже есть более высокое призвание? Погруженный в такие непростые размышления, я погасил свет, запер дверь офиса и шагнул в духоту еще одной летней ночи.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Искусство преобразования себя

Я рисую красками жизни: мое творение — моя жизнь.

Сузуки

Сдержав слово, Джулиан появился в моем доме на следующий вечер. Внешне мое жилище смахивало на те дачные домики, что украшают собой мыс Кейп‑Код. Ужасные розовые ставни должны были сделать его, по мнению моей супруги, похожим на фотографии из журнала «Выбираем дом». Около четверти восьмого я услыхал четыре быстрых стука в дверь. Это был Джулиан, но выглядел он совсем не так, как накануне, что меня немало удивило. От него исходило такое же здоровье и ощущение покоя. Но его наряд заставил меня испытать некоторую неловкость. Его подтянутая фигура была облачена в алую накидку, увенчанную синим капюшоном, украшенным вышивкой. И хотя стоял душный июльский вечер, он не сбросил капюшон с головы. — Привет тебе, друг мой, — с чувством произнес Джулиан. — Привет.

— Не надо так волноваться, в чем ты хотел меня уви деть — в костюме от Армани?

Мы оба стали смеяться, сначала негромко, скоро смех перерос в хохот. Несомненно, Джулиан не утратил того особого юмора, который так меня забавлял много лет назад.

Когда мы уселись в моей уютной гостиной, заставленной вещами и безделушками, я не мог не заметить у Джулиана деревянных четок в форме ожерелья. — Что это? Такие красивые! — О них немного погодя, — сказал он, потирая бу синки большим и указательным пальцами. — Сегодня нам о многом нужно поговорить. — Тогда давай начнем. Я так волновался перед нашей встречей, что почти ничего сегодня не смог сделать.

Следуя намерению, Джулиан тут же продолжил рассказ о своем преображении и о том, с какой легкостью оно наступило. Он поведал об изученных им древних способах управлять своим сознанием и избавляться от беспрестанных тревог, что поглощают столь многих в нашем сложном обществе. Он говорил об умении жить более осмысленно и продуктивно, которым владели Раман и другие монахи. Он также рассказал о ряде методов освобождения источников молодости и энергии, которые, по его словам, дремлют глубоко в каждом из нас.

Хотя он говорил с большой убежденностью, во мне стало расти недоверие. А что, если я жертва какой‑то проделки? В конце концов, этот гарвардской выучки адвокат когда‑то славился среди коллег своим искусством устраивать розыгрыши. К тому же его история выглядела по меньшей мере фантастично. Подумать только: один из известнейших юристов страны обертывается полотенцем, продает все свое имущество и отправляется в духовное путешествие по Индии с тем только, чтобы вернуться эдаким всезнающим пророком с Гималаев. Такого не бывает.

— Ну ладно, Джулиан. Хватит меня дурачить. Вся эта история начинает смахивать на один из твоих номе ров. Держу пари, ты взял эту мантию напрокат в магази не одежды, что напротив, — ответил я, состроив на лице улыбку слабой надежды.

Джулиан отвечал немедля, словно заранее предвидел мое недоверие: — В суде — чем бы ты обосновывал свою правоту? — Вещественными доказательствами. — Верно. Так взгляни же на мои доказательства. На мое гладкое лицо без единой морщины. На мое физичес кое состояние. Разве не видно, сколько во мне энергии? Посмотри, насколько я спокоен. Ведь ты же видишь, что я изменился!

В словах его была правда. Передо мной был человек, всего несколько лет назад выглядевший на десятки лет старше.

— А ты не делал пластическую операцию? — Нет, — улыбнулся он. — Так изменяют только внешность. А мне нужно было излечиться изнутри. Дис гармоничное, хаотичное существование привело меня к полному упадку. И это было куда серьезнее, чем перене‑1 сенный мною сердечный приступ. Была подорвана моя внутренняя сущность. — Но твой рассказ. Это настолько… загадочно и не обычно.

Видя мое недоверие, Джулиан сохранял спокойствие и выдержку. Взяв заварочный чайник, который я поставил возле него на столе, он принялся наливать чай в мою пустую чашку. Он наполнил ее до краев и все продолжал лить! Сначала чай перелился на блюдечко, потом стал течь на любимый персидский ковер моей жены. Сперва я наблюдал за этим молча. Потом не выдержал:

— Джулиан, что ты делаешь? Моя чашка переполне на. Сколько бы ты ни лил, больше в нее не войдет! — воскликнул я.

Он устремил на меня долгий взгляд.

— Пожалуйста, постарайся понять меня правильно. Я, честное слово, уважаю тебя, Джон. И всегда уважал. Однако, подобно этой чашке, ты, кажется, до краев пе реполнен своими собственными представлениями. Так как же туда может войти еще что‑то… покуда ты сперва не освободишь свою чашу?

Я был поражен правотой его слов. Долгие годы, проведенные в консервативном мире правоведения, одни и те же ежедневные занятия вместе с одними и теми же людьми, в чьих головах роятся одни и те же мысли, до краев наполнили мою чашу. Моя жена Дженни постоянно твердила мне, что нам недостает новых знакомств и новых впечатлений. «О, Джон, вот если бы тебе чуточку больше безрассудства», — говаривала она.

Я не мог вспомнить, когда в последний раз читал что‑нибудь, не относящееся к праву. Профессия стала моей жизнью. Я вдруг начал понимать, что привычный для меня стерильный мир отупляет, ограничивает творческие способности и сужает умственные горизонты.

— Хорошо. Я понимаю, о чем ты, — признал я. — Возможно, эти годы адвокатской работы превратили меня в закостенелого скептика. С той минуты, когда я увидел тебя вчера в своем кабинете, что‑то мне подсказывало, что твое преображение подлинно и несет какой‑то урок для меня. Может быть, я просто не хотел в это поверить.

— Джон, сегодняшний вечер — это первый вечер твоей новой жизни. Я попрошу тебя очень вдумчиво относиться к знаниям и приемам, которыми я стану с тобой делиться, и последовательно применять их в течение од ного месяца. Восприми эти методы всей душой. Они не случайно просуществовали тысячи лет: причина этого в том, что они действительно работают. — Один месяц — немалый срок. — Шестьсот семьдесят два часа внутренней работы в обмен на коренное улучшение каждого мгновения всей твоей оставшейся жизни — неплохая сделка, как полага ешь? Инвестиции в самого себя — лучше вклада не бы вает. Это улучшит не только твою жизнь, но и жизни тех, кто тебя окружает. — Каким образом? — Только освоив науку любви к самому себе, ты смо жешь по‑настоящему полюбить других. Только открыв свое собственное сердце, ты сможешь затронуть сердца других. У того, кто найдет свой внутренний стержень, больше возможностей стать лучше. — А что со мной может случиться за эти шестьсот семьдесят два часа, из которых состоит месяц? — после довал мой настойчивый вопрос.

Ты ощутишь такие изменения в работе сознания, тела и даже души, которые покажутся тебе невероятны ми. У тебя будет больше энергии, воодушевления и внут— ренней гармонии, чем, возможно, было за всю твою пре— жнюю жизнь. Люди прямо станут говорить тебе, что ты выглядишь моложе и счастливее. К тебе очень скоро вер нется ощущение благодати и равновесия — вернется на всегда. И это только некоторые из чудодейственных эф фектов Сиваны.

— Ну и ну!

— Все, что тебе сегодня предстоит услышать, призвано улучшить твою жизнь не только в личном и профессиональ ном отношении, но и в духовном. Уроки мудрецов столь же действенны сегодня, сколь и пять тысяч лет назад. Они не только обогатят твой внутренний мир, они усовершенствуют.мир вокруг тебя, и все твои дела и поступки отныне станут.куда более плодотворными. Эта мудрость — действительно самая могучая из известных мне сил. Она последовательна, практична и выдержала многовековую проверку в лаборатории жизни. И что самое важное, она подходит для любого человека. Но, прежде чем поделиться с тобой этим знанием, я обязан взять с тебя одно обещание.

Я знал, что будут выдвинуты какие‑то условия. «Бесплатных завтраков не бывает», — говаривала моя любящая мать.

— Познав силу приемов и навыков, которым обучи ли меня мудрецы Сиваны, увидев радикальные изменения, привнесенные ими в твою жизнь, ты обязан принять на себя миссию передачи этой мудрости другим, тем, кому она может быть полезна. Это все, о чем я тебя прошу. Согласившись на это, ты поможешь мне выполнить мои обязательства перед Йогом Раманом.

• Я безоговорочно согласился, и Джулиан начал обучать меня системе, которую в свое время признал священной. Хотя приемы, которыми Джулиан овладел за время своей экспедиции, были различны, в основе всей системы Сиваны лежали семь фундаментальных добродетелей, семь основополагающих принципов, которые заключали в себе тайны владения собой и духовного озарения.

Джулиан рассказал, что первым, кто поведал ему об этих семи добродетелях через два месяца пребывания в Сиване, был Йог Раман. Одной ясной звездной ночью, когда все крепко уснули, Раман осторожно постучался в дверь хижины Джулиана. Тоном любящего наставника он заговорил о своем решении: «Уже много дней я пристально наблюдаю за тобой, Джулиан. Ты представляешься мне достойным человеком, страстно жаждущим наполнить свою жизнь добродетелью. Прибыв сюда, ты не пренебрег на— ‑шими традициями и искренне принял их как свои. Ты усвоил целый ряд наших повседневных обычаев и наблюдал их очевидное воздействие. Ты уважительно отнесся к нашему укладу жизни. Так же просто и мирно мы прожили уже много веков, и наши приемы известны лишь немногим. Мир нуждается в том, чтобы узнать о нашей философии просветленной жизни. Сегодня, накануне третьего месяца твоей жизни в Сиване, я начну раскрывать тебе сокровенные тайны нашей системы, но не для твоего лишь блага, а для блага всех, кто обитает в твоем мире. Я буду заниматься с тобой изо дня в день, как занимался со своим маленьким сыном. К сожалению, он отошел в мир иной несколько лет назад. Его время пришло, и я не задаюсь вопросом о причине его ухода. Я наслаждался общением с ним и дорожу памятью о том времени. Сейчас я принимаю тебя как своего сына и благодарю судьбу за то, что все, познанное мною за многие годы молчаливого созерцания, продолжит жить в тебе».

Я взглянул на Джулиана. Он закрыл глаза, словно мысленно переносясь в ту сказочную страну, которая так щедро одарила его благословенным знанием.

— Йог Раман поведал мне, что семь добродетелей, ведущих к жизни внутренне умиротворенной, радостной и духовно богатой, изложены в одной волшебной притче. Именно в этой притче — суть всего. Он велел мне за— крыть глаза, вот как я закрыл их сейчас, сидя на полу твоей гостиной. Затем он велел мне мысленно представить такую картину:

— Ты сидишь посреди величественного пышного зеленого сада. Сад полон удивительных цветов — таких ты прежде никогда не видел. Вокруг царят возвышенная безмятежность и тишина. Ты наслаж даешься чувственной прелестью этого сада, словно в твоем распоряжении для этого — целая вечность. Осматриваясь вокруг, ты замечаешь возвышающийся в центре сада красный маяк высотой в шесть ярусов. Внезапно тишина сада нарушается скрипом отворя ющейся в основании маяка двери. Из нее выходит, раскачиваясь, трехметрового роста и весом в пол тонны японец — борец сумо — и непринужденной походкой направляется к центру сада.

— Дальше — больше, — улыбнулся Джулиан. — Этот японский борец — обнажен! Ну, на самом деле не совсем. Его интимные места прикрыты витым розовым проводом.

И вот, передвигаясь по саду, этот борец сумо находит блестящий золотой секундомер, который кто‑то оставил там много лет назад. Он поднимает его — и с оглушительным шумом падает наземь. Борец сумо теряет сознание и лежит — молча и неподвижно. Ты подумал уже было, что он испустил дух, но тут борец приходит в себя, возможно, разбуженный ароматом только что распустившихся желтых роз, растущих рядом. С новыми силами борец стремительно вскакивает на ноги и невольно смотрит влево. Он поражен увиденным. Сквозь заросли кустарника, обрамляющие сад, просматривается длин— ная извилистая тропа, сплошь усыпанная сверкающими алмазами. Что‑то невидимое словно подталкивает борца на эту тропу, и, к его чести, он ступает на нее. Тропа ведет его к дороге непреходящей радости и вечного блаженства.

Джулиан сказал, что, выслушав эту странную притчу от сидевшего рядом с ним на вершине Гималаев монаха, который видел свет факела озарения собственными глазами, был обескуражен. Это и понятно, он ожидал услышать нечто потрясающее, указание, которое подвигнет его к действию, возможно даже растрогает до слез. Вместо этого прозвучала какая‑то нелепая история о борце сумо и маяке.

Йог Раман заметил его разочарование. «Остерегайся недооценивать силу простоты», — сказал он Джулиану.

— Это, возможно, не то изощренное умопостроение, которое ты ожидал услышать, — молвил мудрец, — но в идее этой притчи — много здравого рассуждения, а заложенный в ней смысл абсолютно прозрачен. Со дня твоего прихода к нам я не переставал размышлять о том, как бы лучше передать тебе наши знания. Сначала я подумывал было о преподавании тебе в течение нескольких месяцев курса лекций, но потом решил, что традиционный подход едва ли годится, учитывая магическую природу той мудрости, которую тебе предстоит воспринять. Затем мне пришла в голову мысль попросить всех моих братьев и сестер ежедневно проводить понемногу времени с тобой, раскрывая тебе нашу философию. Однако для тебя это тоже был бы не самый эффективный способ познать то, что нам нужно поведать. После долгих размышлений я наконец пришел к тому, что, на мой взгляд, является творческим подходом и в то же время очень эффективным способом передать тебе весь свод философии Сиваны с ее семью добродетелями… — то была эта волшебная притча.

Мудрец добавил: «Сперва она может показаться несерьезной и, может быть, даже детской. Но я уверяю тебя, что каждый элемент этой притчи воплощает в себе вечный принцип полноценной жизни и имеет глубочайший смысл. Сад, маяк, борец сумо, розовый провод, секундомер, розы и извилистая тропа, усыпанная бриллиантами, являются символами семи вневременных добродетелей, ведущих к просветленной жизни. Я также могу заверить тебя, что, если ты запомнишь этот короткий рассказ и те основные истины, которые он содержит, ты будешь обладать всем, что необходимо знать, чтобы вознести свою жизнь до самых высот. Ты будешь обладать всем необходимым знанием и всеми умениями, которые нужны, чтобы существенно повлиять на качество твоей жизни и жизни тех людей, с которыми тебе доведется соприкасаться. И когда ты станешь применять эту мудрость ежедневно, ты переменишься — умственно, эмоционально, физически и духовно. Пожалуйста, запечатлей эту историю глубоко в своем сознании и носи ее в своем сердце. Только если ты примешь ее полностью и безусловно, в жизни твоей наступят разительные перемены».

— К счастью, Джон, — сказал Джулиан, — я действительно поверил в нее. Карл Юнг однажды сказал, что «твое видение станет ясным, только если ты сможешь заглянуть в свое сердце. Кто смотрит наружу — видит лишь сны, кто смотрит в себя — пробуждается». В ту знаменательную ночь я заглянул глубоко в свое сердце и пробудился для вековых тайн расширения сознания, развития тела и обновления души. Теперь пришел мой черед поделиться ими с тобой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Самый необычный сад

Большинство людей живут — в физическом, умственном и моральном отношении — в очень ограниченном круге своего жизненного потенциала. У всех нас есть жизненные источники, черпать из которых мы даже не мечтаем.

Уильям Джеймс

— В этой притче сад — символ сознания, — объяснил Джулиан. — Если ты заботишься о своем сознании, если ты его подпитываешь и возделываешь, то, как пло‑, дородный, богатый сад, оно расцветет намного сильнее твоих ожиданий. Но если ты позволишь пустить корни сорнякам, умиротворенность сознания и глубокая внутренняя гармония навсегда ускользнут от тебя.

Джон, позволь мне задать тебе один простой вопрос. Если я войду в твой сад, о котором ты мне столько рассказывал, и брошу токсичные отходы на все твои петунии, которыми ты так дорожишь, ты будешь возмущен, не правда ли? — Конечно. — На самом деле большинство хороших садовников охраняют свои сады, как гордые солдаты, и заботятся о том, чтобы туда не попадала никакая грязь. Но все же взгляни на химикаты, которые большинство людей каж дый день выливают в плодородный сад своего сознания: они то и дело беспокоятся и тревожатся, переживают о прошлом, печально размышляют о будущем и сами же придумывают себе страхи, которые и порождают хаос в их внутреннем мире. На родном языке мудрецов Сива‑ны, просуществовавшем тысячи лет, иероглиф, обозначающий беспокойство, поразительно похож на иероглиф, означающий погребальный костер. Йог Раман сказал мне, что это не простое совпадение. Беспокойство истощает мозг, лишает его силы и, рано или поздно, калечит душу. Чтобы жить полнокровной жизнью, ты должен стоять охранником у ворот своего сада и допускать туда только самую важную информацию. Ты и вправду не можешь позволить себе роскошь мыслить отрицательными категориями — ни одной даже мысли. Самые счастливые, активные и довольные жизнью люди в этом мире по природе своего характера не отличаются от тебя и меня. Мы все созданы из кожи и костей. Мы все пришли из одного и того же универсального источника мироздания. Однако люди, которых не удовлетворяет простое растительное существование, те, кто раздувают пламя своих возможностей и воистину наслаждаются магическим танцем жизни, отличаются от тех, кто ведет заурядное существование. Главное их отличие состоит в положительном направлении мышления о мире.

Джулиан добавил: — Мудрецы научили меня, что в среднем за день в сознании среднего человека мелькает около шестидесяти тысяч мыслей. Но что действительно поразило меня, так это тот факт, что девяносто пять процентов наших сегод няшних мыслей ничуть не отличаются от вчерашних. — Ты это серьезно? — спросил я.

Очень серьезно. Это просто тирания истощенного мышления. Люди, каждый день мыслящие одними и теми же категориями, в большинстве своем отрицательными, попали под влияние дурных умственных привычек. Вместо того чтобы сосредоточиться на всем хорошем и думать о том, как сделать положение вещей еще лучше, они стали заложниками своего прошлого. Одни беспокоятся об утраченных взаимоотношениях или финансовых проблемах. Другие страдают, вспоминая свое далекое от совершенства детство. Третьи печально размышляют о куда более тривиальных вещах: о недоброжелательных нотках в голосе продавца в магазине или сотрудника по работе. Те, кто настраивают себя на подобные мысли, позволяют беспокойству разрушать себя. Они сами же блокируют огромные потенциальные возможности своего сознания, лишают его способности творить чудеса. Эти люди никогда не осознают, что контроль над сознанием — это квинтэссенция управления жизнью.

— Образ мышления проистекает из твоей привычки, чет кой и простой, — продолжал убежденно говорить Джули ан. — Большинство людей просто не представляют огром— ную силу своего разума. Я узнал, что даже самые известные мыслители человечества использовали только около одной ^ сотой доли процента своих умственных способностей. У муд рецов Сиваны хватило мужества заняться регулярными ис следованиями нетронутого потенциала своего разума. Резуль таты оказались поразительными. Йог Раман регулярной практикой настолько натренировал свой мозг, что по своему желанию мог замедлять сердцебиение. Он даже научился путем упражнений неделями жить без сна. Хотя я никогда бы не предложил тебе стремиться к подобным целям, я все же настоятельно рекомендую тебе относиться к своему моз гу как к величайшему дару природы.

— Есть ли какие‑то упражнения, чтоб я мог быстрее проявить способности мозга? Способность замедлять сердцебиение наверняка сделала бы меня героем вечеринки, а? — дерзко спросил я.

— Не беспокойся сейчас об этом, Джон. Я объясню тебе несколько практических приемов, ты можешь опробовать их позже, они раскроют тебе мощь этой древнейшей технологии. Пока что тебе важно понять, что совершенство сознания при ходит путем усовершенствования определенных условий, ни чего более и ничего менее. Все мы сотворены из одного и того же вещества с самого момента нашего первого вздоха. То, что разделяет людей, достигших в жизни больше, чем другие, или более счастливых от менее счастливых, — это способ исполь зования и очищения этого вещества. Когда ты посвящаешь себя изменению своего внутреннего мира, твоя жизнь быстро превращается из заурядной в необыкновенную.

Возбуждение моего учителя все возрастало. Его глаза светились, когда он говорил о магии сознания и душевном богатстве, которое оно несомненно с собой принесет.

— Ты знаешь, Джон, когда все сказано и сделано, оста ется одна вещь, над которой мы имеем абсолютную власть. — Наши дети, — сказал я, добродушно улыбаясь. — Нет, друг мой, — наше сознание. Возможно, нам не под силу контролировать погоду, дорожное движение или настроение людей вокруг нас. Но мы на все сто про центов можем контролировать наше отношение к этим событиям. Нам дана сила определять, что мы будем ду мать об этом в любой момент. Эта способность является частью того, что делает нас живыми людьми. Как ви дишь, одна из фундаментальных драгоценных истин ми ровой мудрости, о которой я узнал во время своего путе шествия на Восток, также одна из самых простых.

Затем Джулиан сделал паузу, словно вызывая какой‑то бесценный дар.

— И что бы это могло быть? — Не существует таких вещей, как объективная ре альность или «реальный мир». Абсолютных величин нет в природе. Лицо твоего величайшего врага может быть лицом моего лучшего Друга. Событие, которое одному кажется трагедией, дает семена безграничных возможно стей другому. Что на самом деле разделяет людей на оп тимистов по своей натуре и пессимистов, так это именно их восприятие жизненных обстоятельств. — Джулиан, как трагедия может быть чем‑то дру гим, кроме трагедии? — Вот ближайший пример. Путешествуя по Калькут те, я встретил школьную учительницу по имени Малика Чанд. Она любила преподавать и обращалась со своими учениками как с собственными детьми, развивая их задат ки с большой добротой. Ее постоянный девиз: «Ваше „я могу“ более важно, чем ваш коэффициент интеллекта». В общине ее знали как человека, живущего, чтобы отдавать другим, человека, бескорыстно помогающего любому, кому требовалась помощь. К несчастью, ее любимая школа, сви детель восхитительного прогресса поколений детей, однаж ды ночью была сожжена злоумышленником. Вся община ощутила эту большую утрату. Но прошло время, возмуще ние уступило место безразличию, и люди смирились с тем, что их дети останутся без школы.

— А что Малика?

Она была не такая, как все, — вечная оптимистка, если таковые бывают. В отличие от окружающих, она уви дела выход в том, что случилось. Она сказала всем роди телям, что во всякой потере есть свое преимущество, если только хватит терпения найти его. Случившееся было скрытым даром. Сгоревшая дотла школа была старой и дряхлой. Крыша у нее протекала, а пол давно просел под тяжестью тысячи маленьких ног, топавших по нему. Это была именно та возможность, которую они ждали, чтоб объединить усилия всей общины и построить новое здание, которое прослужит не одному поколению детей. И вот, ведомые этой шестидесятичетырехлетней оптимисткой, они смогли объединиться и собрали достаточно де‑/ нег, чтобы выстроить новенькую школу, ставшую блестящим примером победы силы разума перед лицом стихии. — Это похоже на старое изречение о том, какой нам видится чашка — наполовину наполненной или наполо вину пустой. — Это справедливое замечание. Не важно, что про изойдет с тобой в жизни, только ты можешь выбрать свой ответ на это. Когда ты формируешь привычку искать по ложительное в каждом обстоятельстве, твоя жизнь будет двигаться к более высоким сферам. Это один из величай ших законов природы. — И все это начинается с более эффективного ис пользования своего сознания? — Совершенно верно, Джон. Весь успех в жизни, не важно, материальный или духовный, начинается именно с мыслей, которые рождает сознание каждую секунду каждой минуты каждого дня. Твой внешний мир отража ет состояние твоего внутреннего мира. Контролируя свои мысли и свою реакцию на происходящее, ты начинаешь контролировать свою судьбу.

В этих словах заложено так много смысла, Джулиан. Думаю, что моя жизнь стала такой сумбурной, потому что мне не хватало времени подумать об этом. Когда я учился на юридическом факультете, мой лучший друг Алекс увлекал ся чтением вдохновляющих воображение книг. Он говорил, что они наполняли его уверенностью и заряжали энергией в условиях наших чудовищных учебных нагрузок. Помню, как он раз вычитал в одной из книг, что для обозначения слова «кризис» в китайском языке существует два иероглифа — один из них означает «опасность», а другой — «шанс». Я думаю, что древние китайцы знали, что даже у самой мрачной ситуации есть своя положительная сторона — конечно, при условии, что у тебя хватит мужества найти ее. — Йог Раман выразил это следующим образом: «В жизни нет ошибок, есть только уроки. Нет такой вещи, как отрицательный опыт, есть только возможности для роста, учебы и продвижения вперед по дороге самосовершенствования. Сила рождается из борьбы. Даже боль может быть замечательным учителем. — Боль? — запротестовал я. — Совершенно верно. Чтобы превозмочь боль, ты должен сперва ее ощутить. Или, говоря другими слова ми, возможно ли ощутить радость пребывания на верши не горы, сперва не побывав у ее подножия? Понимаешь, о чем я говорю?

— Чтобы наслаждаться хорошим, человек должен сперва познать плохое?

— Да. Но я предлагаю тебе перестать оценивать события как положительные или отрицательные. Лучше просто пережить их, подумать над ними и извлечь из них урок. Каждое событие предлагает урок. Эти небольшие уроки наполняют тебя внутренней и внешней силой. Без них ты застрял бы на ровном месте. Просто подумай о том, что случилось в твоей собственной жизни. Многие извлекают большую пользу из собственных вызовов судьбы. И если ты придешь к результату, которого совсем не ждал, и почувствуешь некое разочарование, помни, что законы природы всегда создают ситуацию, при которой одна дверь закрывается, а другая открывается.

Джулиан в возбуждении вознес руки вверх, подобно пастору с Юга, с молитвой обращающегося к своим прихожанам: — Как только ты станешь постоянно применять этот принцип к своей ежедневной жизни и начнешь управлять своим сознанием, превращая каждое событие в положи тельное, дающее силу, ты навсегда избавишься от волне ний. Ты перестанешь быть пленником своего прошлого. Вместо этого ты станешь архитектором своего будущего. — Хорошо, я понимаю идею. Каждое переживание, даже самое худшее, дает мне урок. Следовательно, я дол жен раскрыть свое сознание, чтобы учиться в каждом проявлении жизни. Поступая так, я стану сильнее и счаст ливее. Что еще мог бы сделать скромный, среднего клас са юрист для улучшения своей нынешней ситуации? — Прежде всего начни жить, наслаждаясь своим во ображением, а не своей памятью. — Повтори мне это еще раз.

Все, что я говорю, сводится к тому, что для осво бождения твоего разума, тела и души, ты должен сперва раскрепостить свое воображение. Все всегда создается дважды: сперва в мастерской твоего сознания и уж потом, только потом, в реальном мире. Я называю этот процесс «копированием», ведь все, что мы способны создать в сво ем внешнем мире, начинается как простой отпечаток в тво ем внутреннем мире, на красочном экране твоего сознания. Когда ты научишься контролировать свои мысли и живо представлять себе все, что ты предвкушаешь от существо вания на нашей планете, в тебе проснутся спящие силы. Ты снимешь печать с настоящих возможностей твоего разума для создания той магической жизни, которую, как я полагаю, ты заслуживаешь. Начиная с сегодняшнего вечера, забудь о своем прошлом. Осмелься мечтать о том, что ты представляешь собой нечто большее, чем сумма твоих нынешних обстоятельств. Ожидай самого лучшего. Ты будешь поражен полученными результатами.

— Ты знаешь, Джон, все эти годы занимаясь юридической практикой, я считал, что я много знаю. Я провел годы, учась в лучших университетах, читая все книги по юриспруденции, которые только мог достать, и работая с лучшими профессионалами. Конечно, я был победителем в игре закона. И только сейчас я понимаю, что я проигрывал в игре жизни. Я был так занят погоней за все большими жизненными благами, что потерял все малые. Я так и не прочитал ни одной из тех великих книг, которые советовал мне прочитать мой отец. Я не завел себе настоящих друзей. Я так и не научился ценить хорошую музыку. Говоря это, я действительно думаю, что я один из счастливчиков. Мой инфаркт был моим определяющим моментом, звонком моего собственного будильника, если хочешь. Верь этому или нет, он дал мне второй шанс жить — более богатой, более вдохновенной жизнью. Подобно Малике Чанд, я увидел зерна возможностей в моем мучительном опыте. Еще важнее то, что у меня было мужество взрастить эти зерна.

Я видел, что Джулиан не только помолодел внешне. Он стал мудрее изнутри. Я понимал, что этот вечер был куда значительнее, чем просто захватывающий разговор со старым другом. Я понимал и то, что этот вечер стал для меня собственным решающим моментом и шансом для начала новой жизни. Конечно, у меня была большая семья и гарантированная работа авторитетного адвоката. Все же в минуты спокойствия я знал, что мне нужно большее. Я должен был заполнить ту пустоту, которая начинала обволакивать мою жизнь.

Когда я был мальчишкой, мне снились такие потрясающие сны. Я часто представлял себя спортивным героем или магнатом большого бизнеса. Я действительно верил, что могу сделать все, заполучить что угодно и стать кем угодно. Я также помнил свои мальчишеские ощущения, когда рос на залитом солнцем Западном побережье. Радость приходила от простых удовольствий. Радость исходила из чудесного вечернего купания или катания по лесу на велосипеде. У меня было столько любопытства к жизни! Я был искателем приключений. В том, что несло мне будущее, не было границ. Честно говоря, не думаю, что я чувствовал подобную свободу и радость за последние лет эдак пятнадцать. Что же случилось?

Возможно, повзрослев и став вести себя так, как ведут себя взрослые, я лишился мечтаний своих детских снов. Может быть, я утерял их, когда пошел учиться на юридический факультете и стал говорить так, как положено говорить адвокатам. В любом случае, в тот вечер, сидя рядом с Джулианом и слушая его признания за чашкой остывшего чая, я принял решение прекратить тратить так много времени на зарабатывание денег и тратить куда больше времени на создание жизни.

— Ты, кажется, тоже задумался о своей жизни, — заметил Джулиан. — Для начала вспомни свои сны, просто думай о них так, как тогда, когда ты был маленьким ребенком. Джонас Солк выразил эту идею лучше всех, написав: «У меня были и мечты, и страхи. Я преодолел свои страхи благодаря своим мечтам». Найди в себе мужество вернуться к своим мечтам, Джон. Начни снова благоговеть перед жизнью и радоваться всем ее чудесам. Разбуди себя силой своего собственного сознания. Как только ты сделаешь это, вселенная тайно сговорится с тобой и внесет волшебство в твою жизнь.

Затем Джулиан извлек из глубины своей накидки маленькую карточку, размером с визитку. Ее края обтрепались, видимо в результате многих месяцев постоянного использования.

— Однажды, когда мы с Йогом Раманом шли по тихой горной тропинке, я спросил, кто его любимый философ. Он ответил, что на него оказали влияние многие и ему сложно выделить какой‑то единственный, конкретный источник своего вдохновения. И все же глубоко в своем сердце он носил одно изречение, оно, как капсула, заключало в себе все самое важное, что он стал ценить, проводя жизнь в тихом созерцании. В том удивительном месте, прямо посреди пустынной идиллии, мудрец Востока открыл мне его. Я тоже навсегда запечатлел это изречение в своем сердце. Оно служит ежедневным напоминанием о том, кто мы есть, и о том, кем мы можем стать. Это слова великого философа Индии — Патанджали. Каждое утро, перед началом медитации, я повторял их вслух, и это оказывало очень глубокое влияние на течение всего моего дня. Помни, Джон, слова — вербальное воплощение силы.

Тогда Джулиан показал мне карточку. Цитата гласила:

Когда ты вдохновлен великой целью или необычным замыслом, твои мысли разбивают свои узы, твой разум выходит за свои границы, твое сознание расширяется во всех направлениях и ты обнаруживаешь, что попал в новый, великий и чудесный мир. Спящие силы, способности и задатки оживают в тебе, и вдруг ты понимаешь, что преодолеваешь даже тот идеал, к которому ты когда‑то стремился. В это мгновение я увидел связь между физической энергией и быстротой мышления. Джулиан был совершенно здоров и выглядел на много лет моложе, чем когда мы впервые встретились. Жизненная сила била из него ключом, а его энергия, энтузиазм и оптимизм, казалось, не знали границ. Я видел, что его бывший стиль жизни во многом изменился, но мне было ясно и то, что основой этих великолепных изменений послужила превосходная спортивная форма его ума. Внешний успех действительно начинается после внутреннего успеха. Изменив свое мышление, Джулиан Мэнтл изменил свою жизнь. — А как именно я могу развить это положительное, спокойное и вдохновенное отношение к жизни, Джули ан? После стольких лет рутинного существования, я ду маю, мышцы моего разума одряхлели. Я слабо контроли рую мысли, блуждающие вокруг сада моего сознания, — искренне воскликнул я. — Сознание — замечательный слуга, но ужасный хо зяин. Если ты стал мыслить отрицательными категория ми, то случилось это потому, что ты не заботился о своем разуме и не уделял ему время, тренируя его способность сосредоточиваться на положительном. Уинстон Черчилль однажды сказал: «Цена величия — это ответственность за каждую свою мысль». Помни, твой мозг действитель но похож на любой другой мускул твоего тела. Тренируй его — иначе ты его потеряешь. — Так ты говоришь о том, что, если я не буду трени ровать свой мозг, он ослабеет?

Да. Взгляни на это следующим образом. Если ты хочешь усилить мускулы руки, чтобы стать сильнее, ты должен натренировать их. Если ты хочешь сделать твер дыми мускулы ноги, ты тоже должен сначала напрячь их. Точно так же, твое сознание станет творить для тебя чудеса — но только если ты позволишь ему это сделать. Оно даст тебе все, что ты желаешь от своей жизни, как только ты научишься эффективно им управлять. Разум сделает тебя идеально здоровым, если ты будешь правильно о нем заботиться. И он вернется в свое естественное миролюбивое и спокойное состояние — если у тебя возникнет подобное желание. У Мудрецов Сиваны есть одна потрясающая поговорка — «Границы твоей жизни — это лишь твои собственные творения». — Боюсь, что я не понимаю тебя, Джулиан. — Просветленные мыслители знают, что мысли фор мируют их мир и качество жизни человека по сути сво дится к богатству его мыслей. Если хочешь жить более миролюбиво и осознанно, ты должен научиться мыслить более мирными, осмысленными категориями.

— А можешь меня прямо сейчас научить чему‑то, чтобы я увидел результат? — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Джулиан, перебирая загоревшими пальцами блестящую ткань накидки. — Меня взволновал твой рассказ. Но я нетерпеливый человек. Ты ведь знаешь какие‑то упражнения, приемы, которые я могу использовать прямо «здесь и сейчас», в своей гостиной, чтобы изменить свой способ мышления?

Быстрые методы здесь не срабатывают. Все серьез ные внутренние изменения требуют времени и усилий. На стойчивость — основа личных изменений. Я не говорю, что на существенные изменения в твоей жизни уйдут годы. Если ты будешь каждый день на протяжении одного лишь месяца настойчиво применять знания, которыми я с тобой поделюсь, ты сам поразишься полученным результатам. Ты проникнешь в высший уровень своих способностей и войдешь в царство сверхъестественного. Но для достижения этой цели ты не должен стремиться только к конечному результату. Напротив, наслаждайся процессом собственного взросления и своими новыми возможностями. Парадоксально, но чем меньше ты сосредоточиваешься на конечном результате, тем быстрее он приходит.

— Как же так?

— Это похоже на классическую историю об одном мо лодом человеке, мечтавшем стать учеником великого учи теля и отправившемся ради этого в далекие страны. Найдя наконец мудреца, он первым делом спросил его: «Сколько мне потребуется времени, чтобы стать таким же мудрым, как ты?» Ответ не замедлил последовать: «Пять лет». — Это очень долго, — сказал юноша. — А если я буду трудиться в два раза упорней? — Тогда на это уйдет десять лет, — сказал учитель. — Десять! Это уж слишком долго. А если я буду учиться день и ночь, каждую ночь напролет? — Пятнадцать лет, — ответил мудрец. — Я не понимаю, — ответил юноша. — Каждый раз, когда я обещаю посвятить больше энергии свой цели, ты говоришь мне, что на это уйдет еще больше времени. Почему? — Ответ простой. Когда один глаз направлен на ко нечную цель, остается лишь один, чтобы направлять тебя в странствовании. — Исчерпывающее объяснение, адвокат, — согласил ся я. — Похоже на историю моей жизни. — Будь терпелив и живи сознанием того, что все, к чему ты стремишься, наверняка придет, если ты будешь готовиться к этому и ожидать этого. Но я никогда не принадлежал к числу счастливчи ков, Джулиан. Все, чего я в своей жизни достиг, пришло только благодаря моему упорству. — Что такое удача, мой друг? — ласково ответил Джулиан. — Ничего более, как сочетание подготовлен ности и благоприятной возможности.

И Джулиан мягко добавил:

— Прежде чем я поделюсь с тобой точными метода ми, переданными мне мудрецами Сиваны, я должен от крыть тебе несколько основополагающих принципов. Принцип первый: всегда помни, что концентрация — основа совершенства сознания.

Ты серьезно? — Я знаю, что это так. Меня в свое время это тоже удивило. Но это правда. Сознание может достигать неве роятных результатов, ты уже усвоил это. Сам тот факт, что у тебя есть желание или мечта, означает, что у тебя есть и соответствующая способность реализовать их. Это одна из величайших универсальных истин, известных мудрецам Си ваны. Однако, чтобы раскрепостить свое сознание, ты спер ва должен быть в состоянии обуздать его и сконцентриро вать только на решении ближайшей задачи. В тот момент, когда ты сосредоточишь свою мысль на конкретной цели, в твоей жизни появятся небывалые способности. — Почему так важно концентрировать сознание?

Позволь мне загадать тебе загадку, которая и бу дет хорошим ответом на этот вопрос. Скажем, ты за блудился в лесу в самый разгар зимы и тебе отчаянно нужно сохранить тепло. В твоем рюкзаке есть только письмо, которое послал тебе твой лучший друг, банка консервов и маленькое увеличительное стекло, которое ты носишь с собой, не надеясь уже на свое угасающее зрение. Тебе повезло найти несколько веток сухого дерева для растопки, но, к несчастью, у тебя нет спичек. Как ты разведешь огонь?

Надо же! Джулиан поставил меня в тупик. Я не имел понятия, как ответить на его вопрос. — Я сдаюсь. — Очень просто. Положи письмо среди веток сухого дерева и наведи на него увеличительное стекло. Лучи солн ца сфокусируются так, что через несколько секунд огонь зажжется сам собой. — А при чем здесь тогда банка консервов? — О! Да я просто упомянул ее, чтобы отвлечь твое внимание от очевидного ответа, — сказал Джулиан с улыбкой. — Но суть примера в следующем: если ты про сто положишь лист бумаги на сухие ветки — ничего не получится. Однако, как только ты наведешь увеличитель ным стеклом лучи солнца на бумагу, она загорится. Это сравнение можно применить и к разуму. Когда ты скон центрируешь его огромную силу на определенных, значи мых целях, ты быстро зажжешь огонь своих собственных возможностей и получишь удивительные результаты.

— Какие же? — спросил я. — Только тебе под силу ответить на это. Чего именно ты добиваешься? Ты хочешь стать лучшим отцом и жить более гармонично и плодотворно? Ты желаешь большей духовной реализации? Тебе в жизни не хватает приклю чений и забав? Подумай‑ка об этом. — А как же вечное счастье? — Большому кораблю — большое плаванье, — улыб нулся он. — Тут уж надо начинать не с мелочей. Думаю, что и его ты сможешь добиться.

— Как?

— Мудрецы Сиваны знают эти секреты счастья уже больше пяти тысяч лет. Тебе повезло: они решили пове дать их и мне. Ты хочешь услышать об этом? — Да нет, — сказал я. — Лучше сделаю перерыв, схожу сначала покрашу гараж. — Что‑что? — Ну конечно же, я хочу узнать секрет вечного счас тья, Джулиан. Разве не его в конечном итоге все ищут? — Это точно. Тут, правда… а могу я попросить еще чашку чая? — Будет тебе, прекрати увиливать. — В общем, так: секрет счастья простой — выясни, чем ты действительно любишь заниматься, и все свои силы отдай этому занятию. Если ты посмот ришь на самых счастливых, самых здоровых и самых удов летворенных жизнью людей на нашей планете, то уви дишь, что все они, без исключения, нашли свое призвание в жизни и все свое время отдавали ему. Это призвание почти всегда неким образом связано со служением дру гим. Как только ты полностью сосредоточишь силу и энер гию разума на том, что ты любишь, достаток наполнит твою жизнь и все желания исполнятся легко и просто. — То есть просто придумать, что тебе нравится, а по том делать это? — Если это что‑то достойное, — ответил Джулиан. — Как ты определяешь слово «достойное»? — Как я сказал, Джон, эта твоя страсть так или иначе должна улучшать жизнь или служить другим людям. Вик тор Франкл выразил это более ясно, чем удалось бы мне, сказав: «Успеха, как и счастья, нельзя добиваться. Он при ходит потом, только как незапланированный результат пре данности делу, более значительному, чем ты сам».

Как только ты поймешь, в чем состоит дело твоей жизни, твой мир оживет. Каждое утро ты будешь просыпаться, наполненный энергией и воодушевлением. Все твои помыслы будут направлены на конкретную цель. У тебя не будет времени тратить время. Следовательно, драгоценная энергия разума не будет расходоваться на мелкие мысли. Автоматически ты сотрешь привычку к беспокойству и твоя работа станет куда более производительной и полезной. И что замечательно, у тебя появится глубокое чувство внутренней гармонии, словно что‑то поведет тебя к выполнению твоей миссии. Это прекрасное чувство. Я люблю его, — радостно заметил Джулиан. — Замечательно. И мне нравится та часть, в которой рассказывается про пробуждение ото сна в хорошем на строении. Буду с тобой откровенен, Джулиан: часто по утрам мне просто хотелось оставаться под одеялом. Это было бы куда приятней, чем видеть дорожные пробки, своих сердитых клиентов, их агрессивных оппонентов и впитывать весь этот нескончаемый поток отрицательных эмоций. Я так от всего этого устаю. — Ты знаешь, почему большинство людей так много спят?

— Почему?

— Потому что им действительно просто нечем занять ся. Те же, кто просыпаются с рассветом, имеют одну об щую черту. — Они безумны?

Очень смешно. Нет, у них у всех есть цель, кото рая и разжигает искры внутренних возможностей. Они руководствуются своими приоритетами, но их подход к жизни естественен и ненавязчив. Это более непринуж денный и мягкий подход к жизни. Отдавая весь свой эн тузиазм и всю свою любовь тому, чем они занимаются в жизни, такие люди живут настоящим моментом. Их внимание полностью поглощено насущной задачей. Следовательно, у них нет утечки энергии. Это самые живые и энергичные индивидуумы, которых тебе когда‑либо посчастливилось встретить в жизни. — Утечки энергии? Звучит по‑новомодному. Держу пари: ты не выучил это на юридическом факультете Гар вардского университета. — Точно. Эту концепцию основали Мудрецы Сива— ны. Хотя она и существует столетия, ее использование так же уместно в наши дни, как и тогда, когда ее разрабо тали в первый раз. Слишком многие из нас поддаются ненужной и бесконечной суете. Эта суета опустошает, лишает нас естественной жизненной силы и энергии. Ты когда‑нибудь видел велосипедную шину? — Конечно. — Когда она полностью накачана воздухом, велоси пед легко довезет тебя до цели. Но если в шине есть про кол, колесо в конце концов спустит и твое путешествие внезапно прекратится. Точно так же работает и наше со знание. Беспокойство — это причина утечки бесценной энергии и потенциала твоего сознания, подобно утечке воздуха из велосипедной шины. Со временем у тебя не остается энергии. Творческие способности и оптимизм иссякают, и наступает момент истощения.

Мне знакомо это чувство. Я часто провожу свои дни в хаосе кризисной ситуации. Мне нужно быть в не скольких местах одновременно, и мне начинается казать ся, что я никому не могу угодить. В такие моменты я чув ствую себя полностью вымотанным под конец рабочего дня, хотя почти не поднимался из кресла, и виной тому — мое беспокойство. Практически единственное, на что я способен, когда прихожу домой, — это налить себе стакан виски и ухватить пульт телевизора.

— Точно. Это оттого, что слишком много суеты. Но как только ты найдешь свою цель, жизнь станет намного легче и куда полезней. Когда ты сам для себя выяснишь главную цель своей жизни, тебе не нужно будет больше работать. — Преждевременный уход на пенсию? — Нет, — ответил Джулиан безоговорочным тоном, которым он так хорошо владел в те дни, когда блистал на адвокатском поприще. — Твоей работой будет игра. — Разве это не будет немного рискованно для меня — бросить работу и начать поиски своей главнейшей страс ти и цели? Я хочу сказать, у меня есть семья и конкрет ные обязательства перед ней. От меня зависят четыре человека. — Я не говорю, что ты должен отказаться от юриди ческой практики завтра. Однако ты должен будешь пой ти на риск и немного встряхнуть свою жизнь. Избавить ся от паутины. Пойти по нехоженой дороге. Большинство людей живут в ограничениях зоны собственного комфор та. Йог Раман был первым человеком, объяснившим мне, что лучшее, что может сделать для себя человек, — это регулярно покидать зону привычного. Это путь к про должительному личному совершенствованию и к осозна нию своих настоящих возможностей и талантов. — Что же это может быть?

— Твое сознание, твое тело и твоя душа.

— И чем я должен рискнуть?

— Перестань быть слишком практичным. Начни делать то, что ты всегда хотел делать. Я знал юристов, бросивших свое ремесло и ставших театральными актерами, знал бух галтеров, профессионально занявшихся джазовой музыкой. Они нашли в этом глубокое счастье, которое так долго ускользало от них. Ну что с того, что они больше не могли позволить себе два раза в год съездить на каникулы и отдыхать в роскошном летнем доме на Кайманах? Оправданные рискованные шаги принесут огромные дивиденды. — Я понимаю, что ты хочешь сказать. — Так найди время обдумать это. Найди истинную причину твоего существования и затем найди в себе му жество действовать в соответствии с ней. — Должен признать, Джулиан, я только и делаю, что думаю. По сути дела, моя проблема в том, что я слишком много думаю. Мой мозг никогда не прекращает свою ра боту. Он переполнен умственной болтовней — порой это сводит меня с ума. — Я предлагаю совсем другое. Все мудрецы Сиваны на ходили днем время в молчании размышлять не только о том, где они уже побывали, но и о том, куда они идут. Они прово дили время в раздумьях и о цели жизни, и о том, как они жили изо дня в день. Самое важное, они сосредоточенно и серьезно думали о том, как на следующий день они улучшат себя. Ежедневные, постепенно увеличивающиеся улучшения ведут к продолжительным результатам, которые, в свою оче редь, приводят к положительным изменениям. — Так я должен размышлять о своей жизни каждый день? — Да. Даже десять минут серьезного размышления в день окажут глубокое влияние на качество твоей жизни. — Я понимаю ход твоих мыслей, Джулиан. Но иног да за день накручивается столько дел, что я не могу найти даже десяти минут, чтоб перекусить.

Друг мой, рассказы о том, что у тебя нет времени поработать над своими мыслями и своей жизнью, подоб— ны рассказу о том, что у тебя нет времени залить бензин в пустой бак, потому что тебе надо быстрее ехать. Все равно это когда‑то нужно будет сделать.

— Да знаю. Слушай, Джулиан, ты собирался пове дать мне о каких‑то приемах, — сказал я, в надежде узнать, как же конкретно применять ту мудрость, о кото рой я слышал. — Существует один способ управления сознанием, превосходящий все остальные. Это излюбленный прием мудрецов Сиваны, которые научили меня ему, оказав мне большое доверие. Уже через двадцать один день после его применения я стал чувствовать себя бодрее, вооду шевленнее и энергичнее, чем раньше. Этому приему бо лее четырех тысяч лет. Он называется Сердце Розы. — Ну расскажи скорее. — Все, что тебе нужно для этого упражнения, — это свежесрезанная роза и тихое место. Лучше всего это де лать в окружении природы, но вполне подойдет и тихая комната. Направь свой взгляд в центр розы, в ее сердце. Йог Раман сказал мне, что роза очень похожа на жизнь: на жизненном пути тебе повстречаются шипы, но если вера с тобой и ты веришь в свои мечты, ты в конце концов пре одолеешь шипы и достигнешь красоты цветка. Посмотри на розу пристально. Обрати внимание на ее цвет, строение и форму. Насладись ее благоуханием и думай только об этом прекрасном создании перед тобой. Сначала к тебе будут приходить другие мысли, отвлекая тебя от сердца розы. Это признак нетренированного ума. Но не стоит беспоко иться, улучшение скоро придет. Просто возвращай свое внимание на объект концентрации. Скоро твое сознание станет более сильным и управляемым. — — Вот это и все? Выглядит довольно просто. В том‑то и прелесть всего этого, Джон, — отве тил Джулиан. — Тем не менее тебе нужно выполнять этот ритуал ежедневно — иначе он не подействует. Первые несколько дней тебе будет тяжело посвятить ему даже пять минут. Большинство из нас живут в та ком бешеном ритме, что настоящее молчание и непо движность иногда становятся чем‑то чуждым и неудоб ным. Большинство людей, услышав мои слова, скажут, что у них нет времени сидеть и смотреть на цветок. Они же скажут тебе, что у них нет времени просто по радоваться смеху детей или пробежаться босиком под дождем. Они скажут, что слишком заняты для подоб ных вещей. У них нет даже друзей, потому что друзья тоже требуют времени. — Ты много знаешь о таких людях. — Я был одним из таких, — сказал Джулиан. Потом он на какое‑то время погрузился в молчание и сидел не подвижно, его пристальный взгляд был прикован к часам моего дедушки, которые нам с Дженни достались от ба бушки на новоселье.

— Когда я думаю о тех, кто ведет такую жизнь, я вспоминаю слова старого английского писателя, которого любил читать мой отец: «Нельзя допустить, чтобы часы и календарь затмили тот факт, что каждое мгновение жизни — это чудо — и тайна».

Будь упорным и проводи все больше и больше вре мени, наслаждаясь Сердцем Розы, — продолжал Джу лиан своим глубоким голосом. — Через одну‑две недели ты сможешь выполнять это упражнение в течение двад цати минут и твое сознание не будет отвлекаться на дру гие предметы. Это будет первым знаком того, что ты сно ва овладеваешь своим сознанием. Потом оно будет сосредоточиваться только на том, на что ты укажешь. А затем оно станет тебе служить и будет способно выполнять для тебя самые необычные вещи.

В частности, ты заметишь, что станешь намного спокойнее. Это станет значительным шагом к избавлению от постоянного беспокойства, которое является проклятием большей части человечества. Ты приобретешь больше энергии и оптимизма. Самое главное, ты заметишь, что в твою жизнь возвращается чувство радости и способность ценить окружающие тебя дары. Каждый день, как бы ты ни был занят и какие бы проблемы перед тобой ни вставали, возвращайся к Сердцу Розы. Это твой оазис. Это твой тихий приют. Это твой остров умиротворения. Не забывай, что в молчании и неподвижности заключена сила. Неподвижность — это ступенька на пути к соединению со всеобщим источником разума, который пульсирует во всем живом.

Я был потрясен тем, что я услышал. Неужели действительно таким простым способом можно улучшить качество жизни?

— Те серьезные перемены, которые я в тебе вижу, должны иметь более существенную базу, чем Сердце Розы, — усомнился я вслух.

— Да. Это правда. Мое перевоплощение действитель но произошло в результате совокупности применения высоко эффективных стратегий. Не волнуйся, они все так же просты, как и те упражнения, о которых я тебе только что рассказал, — и точно так же мощны. Главное, Джон, — это раскрыть потенциал своего сознания для того, чтобы прожить богатую возможностями жизнь.

Джулиан, уже не останавливаясь, продолжал открывать мне тайны, которые узнал в Сиване. — Еще одно очень важное упражнение, освобожда ющее от беспокойства и отрицательных, истощающих жизнь влияний, основано на том принципе, который Йог Раман назвал Противоположным Мышлением. Я узнал, что, согласно великим законам Природы, сознание мо жет удерживать одновременно только одну мысль. По пробуй сделать это сам, Джон. Ты увидишь, что это так.

Я попробовал, и это было действительно так. — Используя эти знания, каждый человек может за короткий срок легко развить свое положительное, творчес кое мышление. Метод крайне прост: как только удручаю щая мысль заполоняет твое сознание, немедленно замени ее той мыслью, которая поднимет тебе настроение. Пред ставь, что твой мозг похож на слайдовый проектор, а каж дая мысль подобна слайду. Когда б ни появился на твоем экране негативный слайд, скорее меняй его на позитивный. — Вот откуда появились четки для молитвы на моей шее, — добавил Джулиан с возросшим трепетом. — Стоит мне только поймать себя на отрицательной мысли, я беру это ожерелье и снимаю с него одну четку. Я кладу этот знак тревоги в чашку, которую храню в своем рюк заке. Собранные вместе, они служат мне напоминанием о том, что мне еще предстоит пройти долгий путь совер шенства сознания и ответственности над мыслями, кото рые наполняют мой мозг.

— Слушай, это прекрасная идея! Действительно очень практичная мысль. Я никогда не слышал ничего подоб ного. Расскажи мне больше об этой философии Проти воположного Мышления.

Вот тебе случай из самой жизни. Скажем, у тебя был тяжелый день в суде. Судья не согласился с твоими аргумента ми, обвинитель четко выстроил свою линию, и твой клиент оказался недоволен твоей защитой. Ты приходишь домой и в полной печали опускаешься в свое любимое кресло. Первым делом ты должен осознать тот факт, что мысли твои невеселы. Самопознание — это ступенька на пути к личному совершенству. Затем тебе необходимо раз и навсегда понять, что так же непринужденно, как ты позволил мрачным мыслям войти в твое сознание, ты можешь заменить ихрадостными. Подумай о чем‑то противоположном печали. Сосредоточься на состоянии радости и воодушевления. Почувствуй себя счастливым. Возможно, ты даже начнешь улыбаться. Пошевели свое тело так, как ты делаешь, когда бываешь радостен и полон энтузиазма. Сиди ровно, дыши глубоко и пытайся концентрировать свое сознание на положительных мыслях. Через несколько минут ты заметишь в своих самоощущениях чудесную перемену. Еще важнее то, что, если ты будешь принцип Противоположного Мышления применять ко всем отрицательным мыслям, приходящим тебе в голову, уже через неделю ты увидишь, что они больше не задерживаются в твоем сознании и теряют свое негативное влияние. Ты понимаешь, к чему я веду?

Джулиан объяснял дальше:

— Мысли являются живыми существами, маленькими сгустками энергии, если хочешь. Большинство людей вообще не задумываются, почему им в голову приходят те или иные мысли, а ведь именно качество мышления определяет качество жизни. Мысли являются такими же материальными предметами, как озеро, в котором ты плаваешь, или улица, по которой ходишь. Слабое сознание ведет к слабым поступкам. Сильное же, упорядоченное сознание, а его способен воспитать ежедневными упражнениями каждый, — может достигать чудес. Если хочешь прожить жизнь полноценно, заботься о своих мыслях так, как ты бы заботился о том, что тебе больше всего дорого в жизни. Упорно трудись над избавлением от всех внутренних беспокойств. Вознаграждение будет щедрым. — Я никогда не рассматривал мысли как живые су щества, Джулиан, — ответил я, пораженный этим от кровением. — Но сейчас я понимаю, как они влияют на каждую частицу моего мира. — Мудрецы Сиваны твердо верили, что люди должны мыслить только саттвически — чистыми мыслями. Сами они достигали такого состояния, занимаясь по системе, о которой я тебе только что рассказал, дополняя ее натураль ной диетой, повторением положительных суждений или «мантр», как они их называли, и чтением книг, полных мудрости. Если хотя бы одна плохая мысль проникала в храм их сознания, они карали себя тем, что отправлялись в долгое путешествие к сильному водопаду и стояли под ле дяными струями столько, сколько могли вынести. — Я полагал, что эти монахи действительно мудры, как ты говорил. Но стоять под струями ледяной воды в самом сердце Гималаев в наказание за одну отрицатель ную мысль — мне кажется, это уж слишком.

Джулиан ответил молниеносно — результат многолетних битв адвоката мирового уровня:

— Джон, я буду резок. Ты действительно не можешь позволить себе роскошь допустить даже одну отрицатель ную мысль.

— Правда?

— Правда. Беспокойная мысль подобна эмбриону — она начинается с малого, но постепенно увеличивается и увеличивается. Вскоре она начинает жить своей жизнью.

Джулиан на мгновение остановился и затем улыбнулся.

— Прости, если я выгляжу в твоих глазах немного похожим на проповедника, рассуждая о философии, которую я постиг во время своего путешествия. Просто я только что узнал такие вещи, которые могут улучшить жизнь многих людей, людей, чувствующих себя нереализованными, потерявшими вдохновение и несчастными. Некоторая корректировка их ежедневного быта, а именно — включение в него приема Сердце Розы и постоянное применение Противоположного Мышления, — создаст им такую жизнь, о которой они мечтают. Я думаю, люди заслуживают этого.

Прежде чем я перейду от сада сознания к следующей части таинственной сказки Йога Рамана, я должен открыть тебе еще одну тайну, которая существенно поможет твоему личному росту. Эта тайна основана на древнем принципе, что все создается дважды, сначала в сознании, а затем в реальности. Я уже сказал тебе, что мысли — это предметы, материальные частицы, которые мы посылаем для влияния на наш внешний, физический мир. Я также сообщил тебе, что если ты надеешься коренным образом улучшить свой внешний мир, ты должен начать со своего внутреннего мира и изменить образ своих мыслей.

Мудрецы Сиваны обладали замечательным способом оберегать чистоту и цельность своих мыслей. Этот прием был также чрезвычайно эффективен для воплощения их желаний, какими бы простыми они ни были, в реальность. Этот способ подходит каждому. Он хорош и для молодого юриста, стремящегося к финансовому процветанию, и для матери, которая хочет создать лучшую семейную жизнь, и для торгового агента, который стремится продать больше товара. Этот прием был известен мудрецам как Секрет Озера. Для его применения мои учителя вставали в четыре часа утра, ибо чувствовали, что раннее утро обладало полезными для них магическими качествами. Затем они отправлялись в путешествие по крутым и узким горным тропинкам, которые в конце концов приводили их в самую низкую область местности, в которой они обитали. Попав туда, они пробирались по еле видимой тропке среди величественных сосен и экзотических цветов, пока не доходили до поляны. На краю поляны находилось озеро с голубой водой, вся поверхность которого была покрыта тысячами крошечных белых лотосов. Вода в этом озере была на удивление неподвижная и спокойная. Это было действительно удивительное зрелище. Мудрецы говорили мне, что это озеро было другом их предков на протяжении столетий.

— В чем заключался Секрет Озера? — нетерпеливо спросил я.

Джулиан объяснил, что мудрецы смотрели в глубь вод неподвижного озера и представляли себе, что их мечты становятся реальностью. Если они желали в себе воспитать такую добродетель, как дисциплина, они представляли, что встают на рассвете, неустанно соблюдают строгий режим и — для укрепления своей силы воли — проводят дни в молчании. Если они хотели получить больше радости в жизни, они смотрели в озеро и представляли себе, что смеются от души или улыбаются при встрече со своими братьями и сестрами. Если они стремились воспитать в себе мужество, то представляли, как они стойко будут вести себя в критической ситуации.

— Однажды Йог Раман рассказал мне, что, когда он был мальчиком, ему не хватало уверенности в себе, потому что он был ниже ростом, чем его ровесники. Хотя они и вели себя с ним мягко и ласково, он вырос робким и неуве ренным в себе. Чтоб избавиться от этой слабости, Раман отправился в это божественное место и воспользовался озе ром как экраном, представив себе образы того человека, которым он хотел стать. Несколько дней от представлял себя сильным лидером, с высоты обращающимся к людям властным уверенным голосом. В другие дни он представлял себя тем, кем хотел стать в старости, — мудрейшим из мудрецов с огромной внутренней силой и волевым характером. Все добродетели, о которых он мечтал в жизни, он видел сначала на поверхности озера.

В течение нескольких месяцев Раман стал тем человеком, в которого он все это время превращался в своем внутреннем видении. Понимаешь, Джон, разум мыслит образами. Образы влияют на твое представление о себе, а это представление определяет то, как ты чувствуешь, действуешь, как идешь к цели. Если в своем представлении ты видишь себя слишком молодым, чтоб добиться успеха на адвокатском поприще, или слишком старым, чтоб менять привычки, тебе никогда этих целей не достичь. Если в своем представлении ты видишь, что жизнь, исполненная смысла, счастья и физического совершенства, уготована только для людей того круга, к которому ты не относишься, это пророчество в итоге станет твоей действительностью.

Но если на широком экране твоего сознания будут проноситься яркие образы, в твоей жизни начнут происходить чудесные вещи. Эйнштейн сказал, что «воображение важнее знания». Каждый день ты должен посвящать какое‑то время, пусть даже несколько минут, этому созидательному предвидению. Представь себя в образе того, кем ты хочешь стать, не важно, кто это будет — уважаемый судья, добродетельный отец или достопочтенный представитель общества.

— Обязательно ли найти какое‑то особое озеро, чтобы использовать этот Секрет Озера? — простосердечно спросил я. — Нет. Секрет Озера — это просто название, которое дали мудрецы этому древнему методу, который заключается в том, что с помощью положительных образов мы влияем на сознание. Если действительно захочешь, то сможешь им пользоваться и у себя в гостиной или даже на работе. Запри дверь, отключи телефон и закрой глаза. Затем сделай несколько глубоких вдохов. Ты заметишь, что через две или три минуты наступит расслабление. Затем мысленно представь образ того, кем ты хочешь стать, чего ты хочешь достичь, что ты хочешь иметь. Хочешь стать самым добродетельным в мире отцом — представь себе, как ты смеешься и играешь с детьми, как с открытым сердцем отвечаешь на их вопросы. Представь себе, как ласково и непринужденно ты ведешь себя с ними в напряженной ситуации. Еще раз подумай о том, как ты поведешь себя, когда подобная ситуация случится в реальности.

Магию воображения можно применить во многих ситуациях. Ее можно использовать, чтобы более эффективно вести ход судебного дела, чтобы улучшить твои отношения с другими людьми и развивать свою собственную духовность. Постоянное применение этого метода также вознаградит тебя материально и принесет достаток, если для тебя это так важно. Пойми раз и навсегда, что твое сознание имеет магнетическую силу привлекать в твою жизнь все, чего ты желаешь. Если в твоей жизни чего‑то не хватает, то это потому, что этого не хватает в твоих представлениях. Сохраняй прекрасные картины перед глазами своего воображения. Даже один‑единственный негативный образ способен отравить твое сознание. Как только ты начнешь испытывать радость, которую несет в себе этот древний прием, ты начнешь осознавать безграничные возможности своего разума и высвобождать те способности и энергии, которые пока еще в тебе дремлют. Джулиан словно говорил на иностранном языке. Никогда раньше не приходилось мне слышать, о магнетической силе сознания, способной приносить духовный и материальный достаток. Точно так же никогда не слышал я и о силе воображения, о его глубоком влиянии на все сферы жизни человека. Все же где‑то глубоко в моей душе я верил в то, что говорил мне Джулиан. Он был человеком, чьи суждения и сила разума были безупречны. Его проницательность и мнение в вопросах юриспруденции ценили во всем мире. Этот человек уже прошел путь, по которому двигался сейчас я. Джулиан что‑то открыл во время своей одиссеи на Восток, мне было это очевидно: его живой и бодрый вид, его уверенное спокойствие, само чудо его преображения указывали, что мне стоит прислушаться к его советам.

Чем больше я размышлял об услышанном, тем больше смысла видел в его словах. Конечно, разум имеет гораздо больше потенциальных возможностей, чем то, что мы используем. Чем еще объяснить то, что мать может поднять легковой автомобиль, спасая плачущего малыша, который под него заполз. Как еще мастера восточных боевых искусств умудряются разбивать положенные один на другой кирпичи одним ударом руки? Как иначе удается йогам произвольно замедлять сердцебиение или невозмутимо терпеть невыносимую боль? Может, настоящая проблема заключалась во мне самом, в моем неверии в те таланты и способности, которые скрыты в каждом человеке. Возможно, именно тот вечер, когда я сидел и слушал бывшего адвоката‑миллионера, обратившегося монахом, стал для меня неким сигналом к пробуждению и созиданию главного в моей жизни.

— Но если я займусь этим в офисе, Джулиан, — ответил я, — мои партнерам это покажется довольно странным. — Йог Раман и все эти добрые мудрецы, живущие в деревне, часто повторяли изречение, дошедшее до них че рез поколения. И в этот вечер, который для нас обоих стал таким знаменательным, я почту честью донести его до тебя. А звучит оно так: «Человеку не сделает чести то, что он станет выше другого, истинная честь в том, чтобы превзойти самого себя». Все, что я хочу сказать, — если ты хочешь усовершенствовать свою жизнь и жить, имея все то, что ты заслуживаешь, ты должен вести свою собственную игру. Не имеет значения, что говорят о тебе другие люди. Важно то, что ты сам себе говоришь. Пусть тебя не волну ет мнение других людей, пока ты знаешь, что ты поступа ешь правильно. Делай все, что захочешь, если ты поступа ешь по законам своей совести и своего сердца. Никогда не стыдись делать шаги, которые ты считаешь правильными. Решай сам, что есть добро, и следуй этому. И, ради всего святого, никогда не поддавайся малодушной привычке из мерять свою самоценность усредненными мерками, кото рыми пользуются другие. Как проповедовал Йог Раман: «Каждую секунду, которую ты тратишь на мысли о чьих— то мечтах, ты крадешь время у своих собственных».

Сейчас было уже семь минут после полуночи. Удивительно, но я не чувствовал ни малейшей усталости. Когда я сказал об этом Джулиану, он снова улыбнулся:

— Ты узнал еще один принцип просветленной жиз ни. В большинстве своем, усталость создается в нашем сознании. Усталость поглощает существование тех, кто живет без направления и мечты. Позволь привести тебе один пример. Случалось ли тебе сидеть в своем офисе после обеда за скучными судебными протоколами, когда твое сознание начинало блуждать и тебя клонило ко сну?

— Время от времени, — ответил я, не желая призна ваться в том что это был фактически мой образ жизни. — Конечно, большинство их нас часто чувствуют сонливость на работе. — И все‑таки, если приятель позвонит тебе по теле фону и пригласит сходить с ним вечером на футбол или попросит твоего совета о своей игре в гольф, не сомнева юсь, ты воспрянешь к жизни. Куда и денется вся твоя усталость. Правильно я рассуждаю?

— Совершенно правильно, профессор. Джулиан знал, что он попал в самую точку.

— Итак, твоя усталость была всего лишь порождени ем твоего сознания, дурной привычкой, которую оно вы работало, чтобы использовать ее как подпорку при выпол нении скучной работы. Совершенно очевидно, что сегодня ночью ты очарован моим рассказом и стремишься познать мудрость, открытую мне. Твоя заинтересованность и со средоточенность сознания — источники твоей энергии. Сегодня твое сознание не уносилось ни в прошлое, ни в будущее. Оно было сосредоточено исключительно на на стоящем, на нашей беседе. Если ты последовательно ста нешь приучать свое сознание жить настоящим, ты всегда будешь располагать безграничной энергией, независимо от того, сколько времени на твоих часах.

Я кивнул головой в знак согласия. Мудрость Джулиана казалась такой очевидной, и в то же время многое из того, что он говорил, никогда не приходило мне в голову. Я думаю, здравый смысл — не такое уж и распространенное явление. Я вспомнил о том, что говорил мне в детстве мой отец: «Только те, кто ищут, найдут». Я пожалел, что его нет рядом со мной.

Глава 7

Схема Событий

МУДРОСТЬ ДЖУЛИАНА В ДВУХ СЛОВАХ

 Добродетель

Мудрость

Приемы

Ключевая цитата

Овладей своим сознанием

Заботься о своем сознании — оно удивит тебя своим пышным расцветом

Качество твоей жизни определяется качеством твоих мыслей

Не бывает ошибок — есть только уроки. Воспринимай неудачи как возможности для расширения твоей личности и духовного роста

Сердце Розы

Противоположное мышление

Секрет Озера

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Символ

Как разжечь внутренний огонь

Секрет счастья прост — найди то, чем ты действительнолюбишьзаниматься,и все свои силы отдай этому занятию. Как только ты полностью сосредоточишьсилуиэнергиюра‑зума на том, что ты любишь, достаток вольется в твою жизнь и все желания исполнятся легко и просто.

Доверяй себе. Создай себе такую жизнь, какую ты будешь счастлив вести до конца дней своих. Реализуй себя до конца, раздувая из крошечных внутренних искр пламя свершения.

Фостер С. Макклилан

— Скажу тебе честно, день, когда Йог Раман высоко в Гималайских горах рассказал мне свою таинственную сказку, был во многом очень похож на сегодняшний день, — сказал Джулиан.

— Правда?

— Наша беседа началась вечером и продолжилась до глубокой ночи. Между нами установилось такое интен сивное энергетическое поле, что воздух, казалось, потрес кивал электричеством. Как я уже упомянул, с первого мгновения встречи с Раманом я стал воспринимать его как родного брата, которого раньше не имел. А сегодня вечером, сидя здесь с тобой и наблюдая на твоем лице неподдельный интерес, я чувствую ту же энергию и ду ховное родство. Замечу также, что, с тех пор как мы по дружились, я всегда считал тебя своим младшим братом. Скажу откровенно, я во многом видел в тебе себя.

— Ты всегда был потрясающим партнером, Джулиан. Я на всю жизнь запомнил, насколько здорово ты работал.

Было заметно, что ему совсем неинтересно исследовать музей своего прошлого.

— Джон, я хотел бы продолжить историю Рамана, но, прежде чем идти дальше, я должен кое‑что прояснить. Ты уже познал несколько чрезвычайно действенных при емов для изменения личности. Они смогут творить чуде са, если ты будешь применять их постоянно. Сегодня ве чером, следуя своему долгу, я открою тебе сердце и поделюсь с тобой всеми своими знаниями. Я просто хочу убедиться, что ты до конца осознал, как важно, в свою очередь, передать эту мудрость всем, кто ее ищет. Мы живем в очень неблагополучном мире. В нем доминирует отрицательное, и множество людей в нашем обществе плы вут, как корабли без штурмана. Измученные души ищут маяк, который не даст им разбиться о прибрежные скалы. Ты должен стать для этих людей своего рода капитаном. Я очень верю в тебя и в то, что ты донесешь послание мудрецов Сиваны до всех, кто в нем нуждается.

Подумав над этими словами, я твердо пообещал Джулиану выполнить эту миссию. Затем он с чувством продолжил: — Прелесть этого упражнения в том, что, стараясь помочь другим людям, ты вознесешь свою собственную жизнь до самых высот. Эта истина основана на древней формуле выдающейся жизни. — Я весь — внимание.

В своей основе, мудрецы Гималаев строили жизнь по одному простому правилу: тот, кто больше отдает себя людям, и пожнет больше: в эмоциональном, физическом, умственном и духовном отношениях. Это путь к внутрен нему покою и внешним свершениям. Где‑то я читал, что люди, изучающие других людей, обретают мудрость, люди же, изучающие себя, — обретают озарение. Возможно сейчас, впервые в жизни, я видел человека, действительно познавшего не только самого себя, а возможно, и свое высшее «я». В скромном одеянии, с полуулыбкой юного Будды — что ему было очень к лицу — Джулиан Мэнтл, на мой взгляд, обладал всем: идеальным здоровьем, счастьем, и самым важным — всеохватывающим пониманием своего места в круговерти Вселенной. В то же время ему ничего не принадлежало.

— Итак, мы подходим к нашему маяку, — вымол вил Джулиан, не отвлекаясь от своего непосредственно го предмета. — А я как раз думал, как же все это связано с прит чей Рамана. — Попробую объяснить, — ответил он голосом ско рее умелого лектора, чем обратившегося в монаха юриста, отринувшего чувственный мир. — Ты уже знаешь, что ум подобен плодородному саду и, чтобы он расцветал, ты должен изо дня в день ухаживать за ним. Не позволяй своему разуму зарастать сорняками скверных мыслей и дурных поступков. Охраняй доступ к своему уму. Заботь ся о его здоровье и силе. Тогда он привнесет чудеса в твою жизнь — но сперва нужно дать ему эту возможность.

Помнишь, в середине сада возвышался маяк? Этот символ откроет тебе еще один древний принцип озаренной жизни: цель жизни — это жизнь с целью. Действительно озаренные люди знают, чего они хотят от жизни: в эмоциональном, материальном, физическом и духовном отношениях. Ясно определив приоритеты и цели каждого аспекта своей жизни, ты воздвигнешь маяк, который укажет тебе путь и даст пристанище, если поднимется морская буря. Видишь ли, Джон, каждый может коренным образом изменить свою жизнь, изменив направление своего движения. Но, если ты даже не знаешь, куда направляешься, как ты поймешь, что ты туда добрался?

Джулиан вернул меня к тому моменту, когда Раман обсуждал вместе с ним этот принцип озаренной жизни. Он воспроизвел точные слова мудреца. «Жизнь интересная штука», — говорил Йог Раман. Кто‑то подумает, что чем меньше работаешь, тем больше возможности насладиться счастьем. На самом деле, настоящий источник счастья можно сформулировать в одном слове: достижение. Непреходящее счастье заключается в постоянных усилиях для достижения своих целей и неуклонном продвижении вперед к цели жизни. Это и есть тот секрет — как разжечь дремлющий внутри тебя огонь души. Я понимаю, мои слова могут показаться тебе насмешкой: уехать за тысячи миль, от общества, построенного на достижении цели, чтобы поговорить с загадочными мудрецами, живущими высоко в Гималаях, и узнать, что еще один вечный секрет счастья состоит в достижении! Но это так! — Монахи‑трудоголики? — попробовал пошутить я. — Совсем наоборот. Хотя мудрецы умели делать очень многое, результаты их деятельности рождались не от лихо радочной суеты. Жизнь их была мирной и сосредоточенной. — Как так получалось?

Каждый их поступок имел свою цель. Хотя они и были оторваны от современного мира и жили глубоко ду ховной жизнью, все их действия были чрезвычайно резуль тативны. Одни монахи проводили дни, оттачивая фило софские трактаты, другие сочиняли яркие, содержательные поэмы, которые требовали максимальной интеллектуаль ной отдачи и стимулировали творческие способности. В это же время третьи безмолвно и неподвижно сидели в древ— ней позе лотоса, полностью погрузившись в самосозерцание. Мудрецы Сиваны не расходовали время даром. Их коллективное сознание указывало, что ихжизнь имела перед собой цель, и им нужно было выполнить свой долг.

Раман говорил: «Здесь, в Сиване, где время, кажется, застыло, ты мог бы задаться вопросом: а что нужно этим мудрецам, какой цели они надеются добиться, не имея ничего? Но ведь достижение не обязательно должно быть материальным. Лично я поставил перед собой такие задачи: достичь умиротворенного сознания, научиться управлять собой и найти озарение. Если мне не удастся добиться этого до конца дней своих, то, уверен, я умру с чувством неудовлетворения и собственной неполноценности».

Джулиан сказал мне, что тогда он в первый раз услышал от мудрецов Сиваны мысли о бренности их существования.

— И Раман разглядел это по выражению моего лица: «Тебе не следует беспокоиться, друг мой. Я прожил уже больше ста лет и не спешу покидать этот мир. Я хочу сказать лишь то, что, когда ты осознаешь, чего именно хочешь добиться в жизни — в материальном, эмоцио нальном, физическом или духовном аспектах, — и про водишь свои дни в достижении этих целей, ты в конце концов обретешь вечную радость. Твоя жизнь станет та кой же восхитительной, как и моя, — и ты познаешь пре красное. Но для этого нужно видеть цель своей жизни и затем претворять это видение в реальность конкретными делами. Мы, мудрецы, называем это Дхармой, что на санскрите означает цель жизни». — Вечное умиротворение придет, когда я выполню свою Дхарму? — спросил я.

Наверняка придет. Дхарма дает внутреннюю гар монию и удовлетворение на долгие годы. Дхарма основана на древней заповеди, гласящей, что у каждого из нас, пока мы ходим по Земле, есть своя героическая миссия. Все мы наделены уникальным соотношением способностей и талантов, которые готовы для использования в достижении этой цели. Задача в том, чтобы обнаружить их и, таким образом, познать главную цель своей жизни. Я прервал Джулиана: — Это похоже на то, что ты уже говорил о способно сти рисковать. — Может, да, а может, и нет. — Не понимаю тебя. — Да, может показаться, что иногда ты вынужден идти на риск, чтобы понять, в чем ты наиболее силен и в чем суть твоей цели в жизни. Многие бросают работу, которая их связывает, как только понимают настоящую цель своего существования. Всегда есть кажущийся риск, связанный с исследованием и поиском своего «я». Но это совсем не так, потому что ты никогда не рискуешь, по знавая сам себя и свою цель в жизни. Знание себя само го — это ключ к самопрозрению. Это очень хорошая, про сто необходимая вещь. — А какова твоя Дхарма, Джулиан? — поинтересо вался я как бы между прочим, стараясь не показывать, что просто сгораю от любопытства.

— Моя — проста: бескорыстно служить другим. По мни, ты не обретешь настоящего счастья, валяясь в посте ли, отдыхая и целыми днями бездельничая. Как сказал Бен джамин Дизраэли, «секрет успеха — в постоянстве цели». Счастье, к которому ты стремишься, приходит путем раз мышления о достойных целях, стоящих перед тобой, и по следующих ежедневных усилиях для их достижения. В этом воплощена вечная мудрость, гласящая, что никогда не следует жертвовать главнейшим во имя незначительного. Маяк из притчи Рамана всегда будет служить тебе напоминанием о необходимости нахождения для себя самого ясных, понятных целей и, что самое главное, о воспитании в себе силы воли для их достижения.

На протяжении следующих нескольких часов я узнал от Джулиана, что все просвещенные, осознающие свою миссию в жизни люди понимают важность исследования своих способностей, раскрытия своей цели и последовательного применения своих знаний и умений согласно своему призванию. Одни люди бескорыстно служат человечеству, выбрав профессию врача, другие становятся артистами. Третьи — открывают в себе замечательные способности к общению и становятся отличными преподавателями, в то время как другие приходят к осознанию того, что их дань человечеству выразится в виде каких‑то открытий в области бизнеса или науки. Главное в том, чтобы стать достаточно собранным и прозорливым, осознать свою миссию и, выполняя ее, служить людям. — Это что‑то вроде постановки цели? — Постановка цели — это начало пути. Наметив свои ориентиры и задачи, ты высвободишь в себе творческую энер гию, которая поведет тебя по твоей собственной дороге в жиз — ни. Хочешь верь, хочешь не верь, но Йог Раман и другие мудрецы придавали огромное значение цели своей жизни. — Ты шутишь. Монахи, живущие высоко в Гималай ских горах, медитирующие ночи напролет и определяю щие свои жизненные цели с утра до вечера. Слушай, мне это нравится!

Джон, всегда суди по конечному результату. Взгля ни на меня. Иногда я смотрюсь в зеркало и сам себя не узнаю. На смену моему когда‑то абсолютно бессмыслен— ному существованию пришла жизнь, полная событий, тайн и радости. Я снова молод и наслаждаюсь отменным здоровьем. Я по‑настоящему счастлив. Мудрость, которой я с тобой делюсь, столь могущественна, столь важна и столь живительна, что ты просто обязан открыть себя для нее. — Я и так открыт, Джулиан, вправду. Все, что ты ска зал, совершенно разумно, хотя некоторые приемы действи тельно странноваты. Но я пообещал испытать их, и я сде лаю это. Согласен, в этих знаниях кроется большая сила. — Если я смог заглянуть дальше других, то только по тому, что «стоял на плечах» великих учителей, — смирен но ответил Джулиан. — Вот еще один пример. Йог Раман был искусным стрелком из лука, настоящим мастером. Чтобы я живо представил себе важность ясного определе ния цели в каждой сфере жизни человека, а также важ ность выполнения своего предназначения, он продемонст рировал мне опыт, который я никогда не забуду. Неподалеку от места, где мы сидели, рос величественный дуб. Мудрец вынул одну розу из венка, который обычно был на нем, и прикрепил ее посередине ствола. Затем он достал три пред мета из заплечного мешка, который брал с собой всегда, когда отправлялся в долгие восхождения по горам. Одним из них был его любимый лук, сделанный из чудесно благо ухавшего и прочного сандалового дерева. Вторым — стре ла. Третьим предметом был белоснежный платок — вроде тех, что я обычно вкладывал в нагрудный карман дорогих пиджаков, чтобы произвести впечатление на судей и при сяжных, ‑добавил Джулиан слегка смущенным тоном.

Затем Йог Раман попросил завязать ему этим платком глаза.

— Сколько от меня до розы? — спросил Раман своего ученика. — Тридцать метров, — на глаз определил Джулиан. — Ты когда‑нибудь наблюдал за мной во время моей ежедневной тренировке в этом древнем виде стрельбы? — поинтересовался мудрец, наверняка зная, каким будет ответ. — Я видел, как ты попадаешь в глаз быку, находясь от него на расстоянии почти в сто метров, и я не могу припомнить, чтоб ты хоть раз промахнулся с такой близ кой дистанции, как сейчас, — заметил Джулиан, отдавая должное мастерству учителя.

Тогда, не снимая с глаз повязки и твердо упершись ногами в землю, учитель со всей силой натянул лук и пустил стрелу, целясь прямо в розу, свисающую с дерева. Стрела с глухим звуком вонзилась в ствол довольно далеко от розы. — Я думал, что увижу что‑то более необычное из тво их магических способностей, Раман. Что случилось? — Мы забрались в это уединенное место только с одной целью. Я принял решение открыть тебе нашу мудрость. Се годняшний опыт должен подкрепить мои слова о важности определения ясных целей в жизни и точного осознания на правления движения. То, что ты увидел, лишь подтвержда ет главнейший принцип для любого человека, стремящегося к достижению своей цели в жизни: нельзя попасть в цель, которую не видишь. Люди проводят всю свою жизнь в мечтах о том, как стать счастливее, как жить с большей жиз — ненной силой и как наполнить жизнь страстью. И при этом не могут уделить и десяти минут в месяц, чтобы сформули ровать на листе бумаге свои цели и серьезно задуматься о смысле своей жизни, своей Дхармы. Постановка цели сде лает твою жизнь значительной. Твой мир станет богаче, на полнится восхищением и волшебством.

Видишь ли, Джулиан, наши предки научили нас тому, что точное определение предметов наших желаний (в со— знательной, физической и духовной сферах) является решающим условием для их исполнения. В твоем мире люди ставят перед собой финансовые и материальные цели. В этом нет ничего плохого, если это то, что для тебя важно. Однако для самосовершенствования и достижения внутреннего озарения ты также должен установить конкретные цели в других сферах жизни. Ты удивишься, если узнаешь, что у меня есть четко определенные цели для достижения спокойствия ума, которого я желаю, энергии, которую я привношу в каждый свой день, и любви, которую я предлагаю всем тем, кто меня окружает. Постановка целей нужна не только респектабельным адвокатам вроде тебя, которые обитают в мире, полном материальных благ. Любому, кто хочет усовершенствовать как свой внутренний, так и внешний мир, будет полезно достать лист бумаги и начать записывать цели, которые он ставит в жизни. Как только это будет выполнено, в действие вступят естественные силы, которые начнут превращать эти мечты в реальность.

То, что я услышал, восхитило меня. Когда я играл в школе в футбол, мой тренер постоянно подчеркивал важность понимания того, что мы хотели получить от каждой игры. Его личным кредо было: «Знай свой конечный результат», и наша команда даже не представляла, как можно выйти на площадку без четкого плана игры, который приведет к победе. Почему же, когда я повзрослел, я ни разу не удосужился найти время, чтобы разработать план своей собственной жизни. Наверное, Джулиан и Йог Раман в чем‑то были правы.

— Что особенного в том, чтобы взять лист бумаги и написать на нем свои цели? Как такой простой шаг может оказать такое огромное влияние? — спросил я.

Джулиан был в восторге. — Твой очевидный интерес вдохновляет меня, Джон. Интерес к жизни — это одна из главных составляющих успеха, и я счастлив видеть, что ты его не растерял. Как‑то я уже говорил тебе, что в среднем нам в голову приходит около шестидесяти тысяч мыслей ежедневно. Если же ты напишешь свои желания и цели на листе бумаги, ты как бы отметишь красным флажком в своем подсознании, что эти мысли гораздо важнее оставшихся 59 999. После этого твое сознание, как управляемая ракета, будет стремиться достичь своей цели. На самом деле, здесь все подчинено законам природы. Просто большинство из нас не осознают этого. — Некоторые из моих партнеров по фирме очень силь ны в постановке цели. И вправду, они наиболее обеспе ченные люди из тех, кого я знаю. Но не думаю, что они самые гармоничные, — заметил я. — Может быть, они не совсем правильно определяют свои цели. Видишь ли, Джон, жизнь большей частью дает нам то, что мы от нее просим. Большинство людей хотят быть здоровыми, иметь больше жизненных сил и получать от жизни больше удовольствия. И все же, когда спрашива ешь их, чего же именно они хотят, у них нет ответа. Ты изме няешь свою жизнь в тот момент, когда определяешь свои цели и начинаешь искать свою Дхарму, — сказал Джулиан, и истина этих слов засверкала в его глазах. — С тобой ког да‑нибудь случалось, что ты знакомишься с человеком с не обычным именем, а потом начинаешь встречать это имя по всюду: в газетах, на телевидении, на работе?

А может, бывало такое, что ты услышал о чем‑то, скажем о новом способе рыбалки, а потом и шагу не можешь ступить, чтобы не слышать отовсюду о чудесных результатах именно этого способа рыбалки? Это вcero лишь одна иллюстрация вечного принципа, который Йог Раман назвал джорики и который, как я позже узнал, значит «концентрация сознания». Сосредоточься каждой клеточкой своего разума на познании самого себя. Познай, в чем ты можешь преуспеть и что делает тебя счастливым. Может быть, сейчас ты юрист, но на самом деле, при твоем терпении и умении передавать знания, тебе следовало бы стать школьным учителем. Может быть, в тебе скрыт талант скульптора или художника. Как бы там ни было, найди свою страсть и затем следуй ей. — Сейчас, когда я задумываюсь об этом, то понимаю, как печально было бы умереть, так и не узнав, что у меня все‑таки был Божий дар, который мог бы раскрыть мои воз можности и помочь другим — пусть даже в чем‑то малом. — Это правильно. Так что, начиная с этого момента, ни на секунду не забывай о своей цели в жизни. Открой свой ум изобилию возможностей вокруг тебя. Начни жить с боль шим пониманием важности времени. Человеческий мозг — это самый большой фильтр в мире. Когда его используют правильно, он задерживает ненужную тебе информацию и пропускает только то, что ты в данный момент ищешь. Пря мо сейчас, пока мы сидим в твоей гостиной, вокруг происхо дят сотни, если не тысячи, событий. А мы даже не обращаем на них внимания. По тротуару проходят смеющиеся влюб ленные, в аквариуме за твоей спиной шевелит плавниками золотая рыбка, из кондиционера поступает прохладный воз дух, можно даже ощутить стук моего сердца. Как только я сосредоточусь на своем сердцебиении, я начну замечать ритм сердца и его особенности. Точно также, когда ты сосредото чишь мысль на главных целях своей жизни, твое сознание начнет отфильтровывать незначительное и концентрировать ся только на главном.

— По правде говоря, я думаю, что мне пора бы уже найти свою цель, — сказал я. — Пойми меня правиль— но, в моей жизни много хорошего. Но мне кажется, я не получаю от нее того удовольствия, какого, казалось, мог бы ожидать. Если бы я сегодня покидал этот мир, то, ей богу, не мог бы с уверенностью сказать, что это сильно что‑нибудь изменило бы. — Что ты от всего этого испытываешь? — Уныние, — ответил я совершенно искренне. — Я знаю, что у меня есть талант. Вообще‑то, в молодости я неплохо рисовал, пока профессия адвоката не поманила меня перспективами более стабильной жизни. — Ты когда‑нибудь жалел о том, что не стал худож ником? — По правде, я даже не очень‑то об этом задумывал ся. Скажу только одно. Когда я писал картины, я чув ствовал себя счастливым. — Это зажигало тебя, правда? — Еще и как! Когда я работал в своей студии, време ни для меня не существовало. Я весь погружался в холст. Это освобождало меня от всего. Как будто я выходил за пределы времени и перемещался в другое измерение. — Джон, это сила концентрации сознания на том, к чему ты стремишься и что ты любишь. Гете сказал, что все «мы становимся похожи на то, что мы любим». Мо жет, твоя Дхарма состоит в том, чтобы ты озарил мир чудными картинами. Во всяком случае, попробуй каж дый день хоть немного времени уделять рисованию. — А что, если применить эту философию к вещам, не таким эзотерическим, как изменение моей жизни? — спросил я с улыбкой.

— Это будет полезно, — ответил Джулиан. — На пример, к каким?

— Скажем, одна из моих задач, пусть и не самая глав ная, это избавиться от лишних запасов вокруг талии. С чего мне надо начать? — Не смущайся. Овладение искусством определения цели — и достижения цели — начинается с малого. — Путешествие в тысячу миль начинается с одного шага? — спросил я по наитию. — Совершенно верно. Правильно решая небольшие задания, ты готовишь себя к осознанию больших задач. Итак, отвечая на твой вопрос прямо, скажу, что нет ниче го плохого в том, чтобы очертить полный круг небольших задач во время планирования основных.

Джулиан рассказал, что мудрецы Сиваны создали пяти‑этапный метод для достижения своих целей и исполнения по ‑мыслов. Метод простой, практичный, и главное — действенный. На первом этапе нужно было ясно увидеть в сознании окончательный результат. Если стоит цель сбросить лишний вес, то каждое утро сразу после пробуждения следует представлять себя подтянутым, мускулистым человеком, полным жизненных сил и безграничной энергии. Чем четче картинка в твоем сознании, тем более эффективным будет сам процесс. По словам Джулиана, наше сознание — это не имеющая себе равных сокровищница сил и возможностей, и этим простым актом «воображения своей цели» мы открываем путь к актуализации нашего желания. На втором этапе я должен был оказать положительное давление на самого себя.

— Главная причина, по которой людям не удается вы полнять свои решения, состоит в том, что слишком легко вернуться на старую, проторенную дорогу. Давление — это не всегда плохо. Давление может вдохновить тебя на большие достижения. Люди способны совершать пора зительные вещи, когда они попадают в безвыходное по— ложение, тогда они просто вынуждены задействовать те свои возможности, которые скрыты глубоко внутри. — Как я могу создать это «положительное давление» на самого себя? — спросил я, обдумывая возможности применения этого метода ко всем ситуациям, начиная от более раннего подъема с постели и заканчивая превраще нием в более терпеливого и любящего отца. — Существует масса приемов для достижения этого. Один из самых надежных — это публичное обещание. Рас скажи всем, кого знаешь, что ты сбросишь лишний вес, или напишешь роман, или осуществишь любую другую цель. Как только ты познакомишь со своей целью весь мир, ты сразу же начнешь испытывать давление, которое заставит тебя двигаться — ведь ты не захочешь проигрывать в глазах окружающих. В Сиване мои учителя применяли куда более решительные методы для создания такого положительного давления. Они объявляли друг другу, что если не сдержат свое слово, например перестанут соблюдать пост на протя жении целой недели или вставать в четыре часа утра для занятий медитации, то спустятся к водопаду и будут стоять под его струями, пока их ноги и руки не онемеют. Это край ний пример того, как давление может способствовать фор мированию полезных привычек и достижению целей.

— «Крайняя» — это еще мягко сказано, Джулиан. Ну и обычай! — Тем не менее чрезвычайно действенный. Все дело в том, что когда ты приучишь свое сознание ассоцииро вать приятное с полезными привычками, а наказание с дурными, твои слабости быстро покинут тебя. — Ты сказал, что существует пять принципов, кото рых нужно придерживаться для осуществления жела ний, — нетерпеливо сказал я. — Каковы же три других? Верно, Джон. Шаг первый — это иметь четкое ви дение результата. Шаг второй — создание положительного давления, чтобы подогревать твой интерес. Третий шаг очень простой — не ставь цели, не рассчитав времени. Чтоб вдох нуть жизнь в цель, ты должен определить для нее точный конечный срок. Это похоже на подготовку к судебному за седанию: ты всегда концентрируешь свое внимание на тех вопросах, слушание которых судья назначил на завтра, а вовсе не на тех, которые будут слушаться неизвестно когда. — Да, и вот еще, кстати, — добавил Джулиан, — запомни, что любая цель, которая не закреплена на бума ге — это вообще не цель. Пойди и купи дневник — для этого подойдет и самая обычная тетрадка. Назови его сво ей Книгой Желаний и заноси туда все свои помыслы, цели и мечты. Познай, кто ты и что ты собой представляешь. — А что, разве я не знаю себя? — Большинство людей не знают. Они так и не нашли времени познать свои сильные стороны, свои слабости, свои надежды и свои мечты. Китайцы определяют образ в сле дующих терминах: есть три зеркала, в которых отражается человек. Первое — это то, как ты сам себя видишь, вто рое — то, как тебя видят другие, и третье зеркало отража ет истину. Познай же себя, Джон. Познай истину.

Раздели свою Книгу Желаний на отдельные страницы для целей, которые ты ставишь в разных сферах своей жизни. Это могут быть странички для целей, связанных с физической формой, финансовымивопросами, взаимоотношениями с другими и — самое важное — для твоих духовных целей.

— Вот так здорово! Я никогда не думал, что мне при дется делать столько бумажной работы для самого себя. Мне нужно относиться к самому себе более требователь но, — сказал я. — Согласен. Другой чрезвычайно эффективный при ем, который я усвоил, — это помещать в свою Книгу Же ланий изображения того, что тебе хочется, и образы тех людей, которые воспитали в себе желанные для тебя спо собности, таланты и качества. Возвращаясь к тебе и к тво им «лишним запасам»: если ты хочешь похудеть и оста ваться в отличной физической форме, приклей в свою Книгу фотографию марафонца или выдающегося спортсмена. Если ты хочешь быть образцовым отцом семейства, почему не поместить изображение того, в ком воплощен этот образ, — возможно, твоего отца — в раздел «Взаимоотношения». Если ты мечтаешь об особняке у моря или о спортивной машине, найди вдохновляющие картинки этих предметов и используй их для своей Книги Желаний. Потом каждый день просматривай эту Книгу, хотя бы несколько минут. Пусть она станет твоим другом. Результаты удивят тебя. — Это очень интересные мысли, Джулиан. Я хочу сказать, что, хотя эти идеи и существовали столетиями, все, кого я сегодня знаю, могли бы усовершенствовать свою жизнь, применив хотя бы часть из них. Моей жене очень понравилось бы иметь Книгу Желаний. Она, возможно, наполнила бы ее моими фотографиями без моего всем из вестного живота. — Да он не такой уж и большой, — успокоил меня Джулиан.

— Тогда почему Дженни называет меня Пончи ком? — спросил я, широко улыбаясь.

Джулиан расхохотался. Я вынужден был сделать то же. Скоро мы оба катались по полу от хохота.

— Думаю, если ты не можешь смеяться над собой, тогда над кем ты вообще можешь смеяться? — спросил я, все еще посмеиваясь. — Очень верно, мой друг. Когда я был скован пре жним образом жизни, одной из моих главных проблем было то, что я все воспринимал слишком серьезно. Сей час я гораздо больше похож на ребенка, который любит играть. Я наслаждаюсь всеми дарами жизни, независимо оттого, большие они или маленькие.

Но я немного отвлекся. Мне столько нужно рассказать тебе, и все это переполняет меня.

Возвратимся к пятиэтапному методу для достижения твоих целей и реализации твоих задач. Как только ты сформировал в своем сознании ясный образ конечного результата, подкрепил его положительным давлением, установил сроки достижения результата и доверил все это бумаге, наступает время следующего этапа, который Йог Раман нарек «Магическим Правилом Двадцати Одного». Мудрецы его мира полагали, что для того, чтобы новые поступки стали привычкой, нужно выполнять эти новые действия двадцать один день подряд. — Почему именно двадцать один день? — Мудрецы были подлинными мастерами создания новых приемов поведения, которые руководили ими. Йог Раман сказал мне, что однажды приобретенную вредную привычку невозможно изжить совершенно. — Но весь вечер ты подталкивал меня изменить об раз жизни. Как же я могу сделать это, если я никогда не сотру ни одну из моих плохих привычек? — Я сказал, что плохие привычки нельзя уничтожить, но не говорил, что их место не могут занять другие, — поправил меня Джулиан. — Да, Джулиан, ты всегда был силен в логике. Ду маю, что понимаю тебя.

— Единственный способ закрепить новую привыч ку — это все время направлять на нее столько энергии, что старая будет вынуждена незаметно удалиться, как гость, которому не рады. Это полное закрепление при вычки обычно занимает около двадцати одного дня, столько времени нужно, чтобы создать новые нервно‑пси хические связи. — Допустим, я стал практиковать прием Сердце Розы, чтобы уничтожить плохую привычку и зажить более уми ротворенной жизнью. Должен ли я заниматься этим в одно и то же время каждый день? — Хороший вопрос. Первое, что я скажу тебе, это то, что ты никогда ничего не должен делать. Все, что я тебе рассказываю сегодня вечером, я предлагаю тебе как друг, который искренне заинтересован в твоем личностном росте и развитии. Каждая стратегия и прием прошли проверку временем на эффективность и конечные результаты. В этом я уверяю тебя. И несмотря на то что мое сердце говорит, что мне следует убедить тебя испробовать все методы мудрецов, мой разум советует просто следовать своему долгу и пере дать тебе знания, вверяя их претворение в жизнь в твои соб ственные руки. Я хочу сказать следующее: никогда ничего не делай только потому, что ты должен. Единственная при чина делать что‑то — это твое желание делать это и уверен ность в том, что это правильное дело.

— Звучит разумно, Джулиан. Не беспокойся, я ни на секунду не почувствовал, что ты насильно «кормил» меня знаниями. В любом случае, единственное, чем меня мож но насильно накормить, так это пончиками — и уговоры не потребуются, — пошутил я.

Джулиан улыбнулся, в глазах мелькнул огонек:

— Спасибо, дружище. Сейчас я отвечу на твой вопрос. Попробуй практиковать прием Сердце Розы ежедневно, в одно и то же время и в одном и том же месте. В ритуале таится огромная сила. Известные спортсмены, например, пе ред ответственными соревнованиями употребляют одну и ту же пищу или завязывают шнурки одним и тем же способом, черпая силу из источника ритуала. Члены религиозной об щины, которые исполняют одни и те же обряды и носят оди наковые одежды, — используют ту же силу ритуала. Даже бизнесмены, которые ходят по одному и тому же маршруту или повторяют одни и те же слова перед большой презента цией, применяют эту силу. Видишь ли, когда ты делаешь ка кой‑то поступок частью ежедневного распорядка, выполняя его ежедневно, одинаковым образом и в одно и то же время, он быстро перерастает в привычку. Проснувшись утром, на пример, большинство людей делают одни и те же вещи, не отдавая отчета в том, что они делают. Они открывают глаза, встают с постели, идут в ванную и начинают чистить зубы. Итак, сохраняя перед собой цель на протяжении двадцати одного дня и выполняя в течение этого периода новые дей ствия в одно и то же время, ты закрепишь эту цель как часть повседневного распорядка. Скоро в твою жизнь войдет но вая привычка, будь то медитация, ранний подъем или регу лярное чтение, с той же легкостью, как и утреннее умывание. — Это последний шаг для достижения целей и про движения по пути цели? — Последний этап этого метода мудрецов можно при менять для всех жизненных ситуаций. — Моя чашка все еще пуста, — сказал я почтительно.

Наслаждайся этим процессом. Мудрецы Сиваны часто говорили об этом. Они искренне полагали, что день без смеха или день без любви — это день без жизни. — Я не уверен, что понимаю тебя. — Я всего‑навсего советую тебе не забывать радо ваться, пока ты идешь по дороге своих целей и своего предназначения. Никогда не забывай про важность жиз ни, полной безграничного восторга. Не забывай разгля деть красоту всего живого. Сегодняшний день и сам этот миг, когда мы беседуем, — уже дар. Оставайся вдохнов ленным, радостным и пытливым. Оставайся сосредото ченным на смысле жизни и бескорыстном служении дру гим. Обо всем остальном позаботится Вселенная. Это один из самых справедливых законов Природы. — И никогда не сожалеть о том, что было в прошлом? — Совершенно верно. В нашей Вселенной нет хаоса. У всего, что произошло с тобой, есть свое предначерта ние, как и у всего, чему еще предстоит случиться. Помни, что я рассказал тебе, Джон. Все, что с тобой происходит, несет в себе урок. Так что не возводи мелкое в ранг зна чительного. Наслаждайся жизнью.

— Этовсе? — У меня есть для тебе еще много мудрых слов. Ты устал? — Совсем нет. Признаюсь, я чувствую себя очень бод рым. Ты так умеешь убеждать, Джулиан. Никогда не думал об участии в рекламном бизнесе? — с озорством спросил я.

— Не понимаю тебя, — вежливо ответил он. — Не обращай внимания. Это одна из моих неудач ных попыток пошутить. — Хорошо. Прежде чем мы вернемся к притче Йога Рамана, я хотел бы подчеркнуть еще один момент, каса ющийся достижения целей и желаний.

— Давай. — Есть одно слово, о котором мудрецы говорили с благоговением. — Ну, рассказывай же. — Это простое слово имело для них глубинное значе ние и придавало их повседневной речи особое свойство. Слово, о котором я говорю, это страсть, и это слово ты должен постоянно держать перед своим внутренним взо ром, когда следуешь своему предначертанию и стремишься к своим целям. Воспламеняющая душу страсть — луч шее топливо для твоих желаний. Здесь, в нашем обще стве, мы утеряли страсть. Мы делаем что‑то не потому, что любим это делать, а потому, что чувствуем себя обя занными делать это. Эта формула обрекает нас на нище ту. И я говорю не о любовной страсти, хотя это и важная составляющая счастливой, вдохновенной жизни. Я говорю о страсти к жизни. Верни себе радость утреннего про буждения, полного энергии и свежести. Вдохни огонь страсти во все, что ты делаешь. И ты быстро пожнешь богатый духовный и материальный урожай. — По твоим словам это так легко? — Это так и есть. Начиная с сегодняшнего вечера, возьми под полный контроль свою жизнь. Реши, раз и навсегда, быть хозяином своей судьбы. Веди свою соб ственную игру. Найди свое призвание, и ты испытаешь восторг вдохновенной жизни. И наконец, всегда помни: то, что находится позади тебя, и то, что впереди тебя, — ничто по сравнению с тем, что есть внутри тебя.

— Спасибо, Джулиан. Мне действительно было нужно услышать это. Я никогда не осознавал до сегод няшнего вечера, как многого не хватает в моей жизни. Все это время я бессмысленно брел по ней, не имея ис тинной цели. Теперь все будет иначе. Обещаю тебе. Благодарю тебя за это.

— Я просто выполняю свою задачу, друг мой.

Глава 8

 Схема Событий

МУДРОСТЬ ДЖУЛИАНА В ДВУХ СЛОВАХ.

ИТОГ СОБЫТИЙ.

 Следовать своей цели

Цель жизни — это жизнь с целью

Открытие и осознание смысла жизни дает возможность исполнить свое предназначение Ставить ясно определенные личностные, профессиональные и духовные цели и находить в себе мужество осуществлять их.

Возможности самопознания

Пять этапов достижения цели

Никогда не забывай про важность жизни, полной безграничного восторга. Не забывай разглядетькрасотувсегоживого.Сегодняшний день и сам этот миг, когда мы беседуем, — уже дар. Оставайся вдохновленным, радостным и пытливым. Оставайся сосредоточенным на смысле жизни и бескорыстном служении другим. Обо всем остальном позаботится Вселенная.